Наконец мы выползли в город. Осмотрев Султан-Ахмет и Святую Софию, мы разделились. Дело в том, что Катька пообещала кому-то в подарок кальян и хотела посетить Золотой базар. Прогулявшись в покрывалах босиком по Султану, я тоже прониклась восточным духом и захотела кальян. И мы рванули на базар (надо сказать, за последние дни мы с Катькой даже сдружились). Уффф. Кальян я покупала, ползая на коленях по ковру, рассматривая, какие же колбочки мне наиболее симпатичны. Процесс «торгования» получился не очень: мы почти обидели торговца, начав отказываться от табачка и остальных причиндалов по причине отсутствия платежных средств. Он с гордым видом заявил, что покупатели для него важнее личной наживы и ПОДАРИЛ нам табак! Ну, мы взяли, поблагодарили и хотели было отчалить. Но тут Катька зависла у какого-то прилавка со старинными ключами. Она скупила их штук двадцать, потратила последние деньги. Я говорю: «Зачем тебе? Сейфы вскрывать?» Она: «Я их коллекционирую». Я теперь думаю: может, у нее из-за этого прозвище «медвежатница», может, она на досуге действительно сейфы вскрывает?
Утром мы вышли на острова. Вообще хочу сказать, что погода в середине моря была лучше и вода значительно теплее. Катюшка советовала мне не купаться по причине месячных. Но там в воду залез даже Славик, который вообще не купался, ну и я не вынесла. Накупа-а-ались, наш капитан наловил нам мидий связками. Танька с Серегой перебрали их. Дали мне попробовать в сыром виде. С обычной жадностью слопала штуки четыре, ничего, не умерла. Потом и полувареные они, когда их доставали из скорлуп, показались мне вкусными. Как ни били по рукам, многие исчезли. Но экстра-класс они были в плове, под кодовым названием «паэлья». В первый раз прямо-таки объелась мидиями. Короче, день желудка. Тарасик наловил нам еще морских звезд, вернее, наловил он их себе, я громко кричала про Greenpeace, который я на него натравлю, но звезды высохли и умерли…
Уходить – ан, якорь застрял. Тарас нырял на огромные глубины и вытаскивал его из прибрежных камней. Мы, кстати, еще в марине познакомились с Женей, и он тоже ходил с нами на острова, чтобы отвлечься от праздного пребывания на яхте. Не купался. Странный мил-человек! Мы ему: «Жень! Ныряй к нам!!!» А он: «Да не, мне это море уже во где сидит!!!» Короче, он просто сидел и смотрел на нас с умилением!!!
Вечером Женя повел нас на «свою» яхту (в кавычках потому, что он, конечно, не владелец этого великолепия ценой пятнадцать – двадцать лимонов зелеными). Владел ею некий симпатичный во всех отношениях «папа», который почил недавно с миром, а свой заполненный антиквариатом корабль оставил на поживу родственничкам, которые теперь и продают его уже который месяц в Турции. Н-да. Великолепие грандиозное. Кухня больше, чем стандартная московская двушка. В каютах белые толстенные ковры и коричневая плетеная мебель. В кают-компании мечи и ятаганы непонятной мне природы, но определенно древние! В каюте хозяина два то ли китайских, то ли японских зеркала тысячелетней давности. Мутныыеее!!! Рулевая рубка… да, такие в кино только и показывают. Кресла для капитана и помощника поворачиваются и наклоняются с помощью кнопочки в любые стороны. Куча приборов и компутеров, которые дублируют друг друга. На стене электронная карта мира. Вообще, по всему кораблю экраны системы управления всем. На крыше (тьфу, черт, верхней палубе) так называемый солярий. Огромное пространство заставлено лежаками или застелено матами. Всех моих друзей легко можно разместить! Короче. Великолепие просто нас всех ослепило. Захотелось стать Ноем!
В каюте команды было все так же бело и к тому же достаточно много народу. Команда попотчевала нас вином с фруктами и орехами, но мы были так полны впечатлениями дня, что очень быстро откланялись.
Спала я опять на палубе. Без задних ног. Мне приснилось, что я владелица той шикарной яхты. Можно мне хотя бы во сне помечтать?
С утреца мы с Катенькой задумали испечь блинков. Женечка (с яхты) притаранил вишневое варенье. Тарас достал абрикосовое. Порцию три раза увеличивали, но все равно получилось мало, если бы все ели как я, то хватило бы только человек на двух. Но люди у нас скромнее в потребностях.