Аффект: практика судебной психолого-психиатрической экспертизы

В-третьих, непосредственно с вышесказанным связана проблема мотивации преступных действий жертв сексуального насилия. Прежде всего, рассматривая любые поведенческие акты как результат взаимодействия личностных (в том числе и психопатологически обусловленных) и ситуационных факторов (Хекхаузен, 1986), мы должны понять, чем ситуация длительного инцеста субъективно отличается от других хронических психотравмирующих ситуаций несексуального характера и в чем специфика воздействия сексуальной травмы на процесс ее когнитивной и эмоциональной переработки. Кроме того, важно понять сам механизм переживания психотравмирующей ситуации и влияние на него особенностей личности потерпевшей. И наконец, необходимо осмыслить трансформацию личностной позиции жертвы инцеста – превращение виктимизирующих факторов в факторы, способствующие проявлению криминальной агрессии.

В-четвертых, возникает много проблем, связанных с психолого-психиатрической оценкой подобных случаев. Отметим лишь две из них.

Первая заключается в дискутируемом вопросе об объеме понятия «аффект» (по смыслу ст. ст. 107, 113 УК РФ). Некоторые авторы (Кудрявцев, 1999) считают, что аффект – это только общепсихологическое понятие, ограничивают его понимание определениями отдельных известных психологов и на этом основании отказываются расценивать как «внезапно возникшее сильное душевное волнение» юридически значимые эмоциональные реакции и состояния, отличающиеся от физиологического аффекта феноменологически, но тем не менее не уступающие ему (а нередко и превосходящие) по степени выраженности[18] нарушений произвольной регуляции своих действий. Большинство же судебных психологов и психиатров полагают, что «аффект», употребляемый в уголовном законе как синоним «сильного душевного волнения», является правовым или по крайней мере промежуточным между правом и психологией «экспертным» понятием. Анализ этого понятия не с общепсихологических, а с судебно-экспертологических позиций (Винберг, Малаховская, 1979) показывает, что используемый в уголовном законодательстве термин «аффект» должен включать все выраженные эмоциональные реакции и состояния, которые субъективно внезапно возникают или непосредственно в ответ на противоправные действия потерпевшего, или вследствие кумуляции эмоционального напряжения в условиях длительной психотравмирующей ситуации, имеют типичную трехфазную динамику и существенно ограничивают способность обвиняемого в криминальной ситуации осознавать окружающую действительность и свои действия, осуществлять произвольную волевую регуляцию и контроль своего поведения (Алексеева, 1997; Печерникова, 1998; Сафуанов, 1998). Вторая проблема связана с оценкой взаимодействия осознаваемых и неосознаваемых механизмов криминальной агрессии. В условиях длительной психотравмирующей ситуации действия этих факторов тесно переплетаются, и, несколько упрощая, можно сказать, что на разных этапах генеза мотивации на первый план выступают то когнитивные, то аффективные механизмы регуляции. На осознаваемом уровне нередко формируются агрессивные замыслы, у жертв инцеста – чаще в виде агрессивного аутентического фантазирования (Морозова, 1999), без присоединения волевого компонента (не достигающие стадии принятия рационального решения). Заостряя проблему, можно поставить вопрос: возможна ли экспертная квалификация аффекта у обвиняемого при уже сформировавшемся у него замысле убить потерпевшего?

Несомненно, список очерченных нами проблем, возникающих по поводу обсуждаемого случая, не является исчерпывающим. На наш взгляд, анализируемый в статье пример комплексной судебной психолого-сексолого-психиатрической экспертизы показателен в том отношении, что он ставит множество вопросов, требующих дальнейших междисциплинарных исследований.