Афган, любовь и все остальное

Как говорится опыт не пропьешь. Если что умел, то умел. Отвалил от берега, и сразу легкую, словно пушинка лодку, подхватило течение. Глянул на часы, пятнадцать минут двенадцатого. Быстро управился. Несколько мощных гребков, и меня выносит на середину. Гребу под крутой левый берег. Там течение сильнее. Еще раз оглядываюсь. Зарево стоит на пол – неба. Все получилось просто отлично. Хотя стоп, еще все совсем не окончилось. Я еще в тридцати километрах от города.

Течение приличное, где то километров семь в час, если не больше. Глубоко подышав, восстановил дыхание и взялся за весло по серьезному. Крутые берега темного берега быстро понеслись назад. Теперь главное не сбиться с ритма и не опрокинуться. Что на таком течении вполне реально. Через два часа показались огни города. А еще через час байдарка ткнулась в берег. Время четвертый час ночи. Отсюда до моего гаража где то километров пять по глухой окраине. Не попрешься же по главной улице с лодкой на голове.

По пути в гараж никого не встретил. Просто удача. Попадись кто навстречу, когда я проходил мимо старого, еврейского кладбища. Байдарка на голове точно сошла бы за крышку гроба. И это было бы последнее, что подумал случайный прохожий. Но если везет, то везет во всем. Ровно в пять утра я пристроил лодку под потолком гаража. Радостная мысль подстегнула. Ведь я вполне успеваю домой, в кровать к моей любимой женушке. «Жигуленок» радостно вырвался на свободу. И всего через десять минут припарковался у своего дома. Квартира дыхнула – обдала родным и уютным теплом. Не включая свет, прошел в ванную. Помыл руки. Тут же разделся и бесшумно прошел в спальню. Замирая от предчувствия любви, скользнул под одеяло. Минутку полежал, согреваясь, и придвинулся вплотную к Кате. И замер от счастья, когда она обняла меня вся такая теплая, и совсем еще не проснувшаяся. А когда ее поцеловал, прошептала:

– От тебя лесом пахнет.

Подъем на полчаса позже. Ровно в половине девятого был в институте. Усталость навалилась после десяти утра. Мне казалось, что я сплю на лекциях с открытыми глазами. Не пропустил и тренировку. Но с ней уже проще. После занятий пару часиков вздремнул в помещении для спортинвентаря. И в спортзале не упирался. В общем день прошел как обычно. Вернулся из института. Катя давно уже дома.

– Тебе звонили. Просили срочно перезвонить, как появишься. Вот по этому номеру. – на том конце провода председатель нашего садового товарищества собственной персоной. В голосе явно проскальзывает страх. Ему то чего бояться?

– Дмитрий Викторович, у меня для вас очень плохая новость. Ваша дача дотла сгорела. – удивленным голосом переспрашиваю:

– Как это сгорела?

– Не знаю как, но сейчас от нее одни головешки остались. Такой пожар сильный был, мы думали и все наши дома сгорят. Слава Богу, что пожарные быстро приехали.

– Ее наверное те уголовники сожгли. Вот суки.

– Может и они. Я не знаю.

– Никто не сгорел случайно?

– Да вроде обошлось. Милиция и пожарные уже уехали.

– А вы где сейчас? Куда я звоню?

– Так на даче, в своем доме.

– Не думал, что у вас там телефон есть?

– Всего три аппарата на все товарищество. Мы к соседней деревни подключились. – вот что значит евреи. Тут телефонов в городе толком ни у кого нет. А они уже и на дачу провели.

– Все понятно. Через час буду. Вот только поужинаю. – то что милиция мной не заинтересовалась, это хорошо. А почему я их должен интересовать, если погибших на пожарище нет? А так как дача не застрахована, то и у остальных городских властей ко мне скорее всего претензий не будет. И это останется только моей проблемой. Катя просто растерялась, когда я сказал ей о нашей потере. Не думал, что она так расстроится.

– Как так сгорел? Это же такой большой дом был? – смотрит так, что мне ее жалко. Целую мою маленькую девочку, успокаиваю, как могу:

– Сейчас съездим на место. Выясним что к чему. Главное, что из людей никто не пострадал. Там же целая компания жила. Скорее всего по пьяни и сожгли. – кстати, придется свои трофейные ботинки выкинуть. В огороде, на перекопанной земле, наверняка четкие следы остались. Как я сразу об этом не подумал. Так что упаковываю их в целлофановый пакет и беру с собой. Выкинул ботинки в мусорный бак в дальнем, чужом дворе. Катя не понимает, что мне понадобилось выкидывать в чужой мусорный бак. В глазах вопрос, но ничего не спрашивает. А я, чтобы убрать ее непонимающий взгляд, небрежно объясняю:

– Много мусора в машине скопилось. – на что она снова промолчала.