Афган неизведан. Книга 2

После завтрака нас построили и объявили, что идем в центр дивизии ближе к «Полтиннику» для проведения и участия в «Культурно-массовом мероприятии». Сам комбат Лебедев разъяснил, что мероприятие очень срочное и архи-необходимое командованию. Приказ командира дивизии! Все роты идут в полном составе, даже солдат некоторых с наряда снять! Ать-два! В общем, поели хорошо, построились и пошли на плац 350-полчка! Закралась где-то внутри мечта: может и верно, концерт или кино… А может, объявят нам офицеры или генерал из Ташкента, что мы домой все летим, в Витебск?.. Вот счастье будет, домой! Ура!

Я шел в строю почти закрытыми глазами и мечтал: «Прилетели, мы уже завтра в Витебск, такие пыльные и загорелые, все девушки на нас смотрят и все спрашивают за Афган. Завидуют нам молодые солдатики, которым не удалось побывать в ДРА… А мы им все рассказываем и рассказываем, как мы строили мир и счастье в Афгане. Такие сказочники и все смеемся, и домой письма пишем, и посылки из дома ждем. Мама, папка, я в Витебске! Ура! Мы дома, прилетайте в гости! Конфет везите и водки ведра! В увале буду водку пить! Кровь уже без спирта горит! И воды чистой охота! Пить!.. Потом нам дают купола, и мы их укладываем на огромном залитом солнцем плацу, а через пару дней с девушками-парашютистками прыгаем в голубое небо России… Вот это сказка, прыгать в синем небе Белоруссии и уже почти забывать пыльный Афган, и нашу бедную дивизию, оставшуюся без нас в этой чужой и дикой стране. Нет, нет!.. Я буду плакать навзрыд в подушку, вспоминая наш Афган и уже через месяц мы заскулим и начнем писать рапорта, чтобы срочно отправили сюда жить или служить. Этот «Великий джин – Афган», он словно привязывает тебя, ты становишься его частью, он не хочет отпускать…»

И я уже вижу пустые модуля, по которым бегают крысы и дикие собаки, а люди в чалмах что-то кричат и ходят по нашим городкам и смеются обветренными ртами и желтыми зубами. Мне становится плохо и тошно, я чуть не падаю на впереди идущего сержанта…

– Ты что, Шурик? Офонарел, смотри, куда шагаешь, сейчас как врежу по-братски!

– Голова закружилась… Пардон, Леха!

– Смотри у меня, черпак!..

Притопали мы на плац. Полковники поприветствовали дивизию и объявили нам, что от нас требуется настоящая рабочая сила и десантная выносливость. Нужно прорыть длинную траншею, в километр, прямо по городку дивизии, глубиной не меньше метра, а большего мы знать не должны. А зачем бесплатной рабочей силе чего-то там знать? Вчера война, а сегодня кирка. Мы все охренели просто. Копать желания не было, мы что в стройбат попали или в десанте служим? Дурдом! Парни открыто матюгались, что отдохнуть после боевых не дали. Ни фига себе – «Культурно-массовое мероприятие», полет в Витебск! Уроды мать их…

«Спасибо, братцы! Разойдись… Командиры батальонов, получить участки копки, кирки и лопаты!..»

Ну, нашему брату не привыкать, правда перчатки нам не выдали. Лопаты и кирки были новые, ну, или почти все новые. Согнали море солдат, не меньше тысячи, со всех полков и батальонов нашей дивизии.

Начали мы колотить отведенные участки суши. Каждый батальон получил метров по двести, не меньше. Я как увидел объем работ, сразу понял, что одним днем эта халтурка не обойдется. Зло нас распирало. До линии горизонта уже копали сотни солдат, картина маслом: «Добыча угля открытым способом в Кабуле, в десантной дивизии у шурави».

Сняли мы х/б и тельняшки, остались только в кепках. Я схватил кирку и давай ей наяривать непокорный Афганский грунт. Потом другие солдаты все это выкапывали. Все сержанты тоже копали, или ковыряли кирками вместе с нами, рядовыми. Офицеры ходили и наблюдали. Я видел, как редкие командиры взводов тоже взяли лопаты и откидывали грунт в сторону. Они тоже были в шоке.

Через пять часов мы поняли, что наступает полная амнезия пальцев. Две кирки я уже сломал, на ладонях начали проступать мозоли, и это у всех. К закату побросали мы все это добро в траншею и построились. Офицеры ругались, что почти все лопаты мы сломали. А как их не сломать, мы же не чернозем копаем под Воронежем или Кишиневом. На фиг нам это нужно, скажем дружно…

Пошли роты на ужин. Нет, усталости не было, но мозоли ныли и кровоточили. В голове пустота, словно в стройбате сегодня отслужил, хотя там перчатки рабочие всегда дают. В этом климате, где и так ни черта не заживает все ладони попортили, к чертовой бабушке.

Продолжались эти «культурно-массовые мероприятия», насколько я помню, три или четыре дня… Каким-то чудесным образом, тем кто работал кирками, выдали рабочие рукавицы. Но уже поздно было. На пятый, я заступил в наряд и боевое охранение, и был доволен, что кирка осталась в прошлом. Ладони были как каменные и сплошняком в мозолях.