Афган: разведка ВДВ в действии. Мы были первыми

Надо отдать должное генералу Вербицкому: ко мне он заходил еще раза три, слушал, обследовал. Благодаря ему я выжил (ничуть не преувеличиваю), победив «КУ» лихорадку со всеми ее осложнениями.

— Почему нас генералы не лечат? — полушутя вздохнул один из раненых.

— Придурок, — ответил один из ходячих, — он же терапевт, а у тебя пули в животе наковыряли дырок.

Кто мог смеяться — обозначили смех.

Дня через два я действительно почувствовал улучшение, стало немного легче. Температура еще держалась, в глазах появлялись темные круги, но это была уже другая история. Хотелось говорить и говорить, несмотря на отвращение к пище. Получилось так, что в течение недели я практически ничего не кушал. Специальный паек от ребят с экипажа я отдал раненым, которые шли на поправку — им требовалась дополнительная пища. Мне есть не хотелось, только пить и пить. Благо в медицинском батальоне отвара из верблюжьей колючки было хоть отбавляй, жажду утолял зеленовато-желтым настоем.

Оздоровлению способствовал очередной визит экипажа Ан-26 в усиленном составе. Ребят сопровождали три Тамарки — повара авиационной базы, с которыми экипаж был в хороших отношениях. С разных мест Советского Союза три молодые девчонки с одинаковым именем «Тамара» служили в летной столовой, готовили пищу, кормили моих друзей. Девчонки между собой различались, отчего получили соответствующие клички: Тамарка «Вышка» — девушка из Волгограда лет 23, ростом 185 сантиметров — не менее, вызывала уважение мужчин, оказавшихся рядом с ней и вдруг обнаруживших, что они сантиметров на десять ниже волжской прелестницы. Тамарка «Пышка» — тоже лет 23–24 девушка, имевшая круглые формы, за что получила прозвище, подчеркивающее ее аппетитность. Добрая, скромная, способная создать внутренний духовный уют и комфорт в компании. И, наконец, Тамарка «Глупышка» — прозвище относилось к девушке веселого, беззаботного нрава. Она легко смеялась, хохотала, не отягчая себя умными разговорами «за жизнь», была сверстницей первых двух девчонок и, думаю, легко путала два соседних государства: Афганистан и Пакистан. Для нее это было одно и то же.

Ребята, конечно, пришли не пустые: с учетом первого посещения они принесли столько всякой всячины, словно рассчитывали на целую палатку раненых. Выбрав момент, когда медбратья ушли на ужин, они ввалились компанией. Ходячие парни, сдвинув кровати, расположили на них принесенные экипажем яства, и мы устроили пир. Трудно было найти слова, чтобы выразить ощущение замечательного вечера, который получился в медсанбате для раненых бойцов-интернационалистов. Отменная пища, килограмма три спирта, девчонки. Не сомневаюсь в том, что это дало нам дополнительные силы для быстрой поправки и возвращения в строй. Мы поверили в себя, в возможность выздоровления, в жизнь, которая ждала впереди.

На кровати напротив стонал офицер, лейтенант-десантник. Его только что привезли из операционной, извлекли пулю из ноги. Дивизия проводила очередную боевую операцию. Болевые ощущения беспокоили офицера: стон вырывался из его широкой груди. Высокий, красивый блондин корчился на кровати, стиснув зубы от боли. Прозвучала команда:

— Налить!

Плеснув в кружку спирта, поднесли ее раненому лейтенанту. Десантник, приподнявшись, нашел в себе силы опрокинуть спирт и представиться:

— Владимир.

Назвав свои имена, дали ему закусить. Спирт сыграл свою роль, Володя забылся, уснул. Проснулся, когда ребята с девчатами уже ушли. Поскольку наши кровати стояли ногами друг к другу, мы общались с ним, видя друг друга. Из разговора я узнал, что фамилия его Дервенков, окончил в 1979 году РКПУ. Во вчерашнем бою получил пулевое ранение в ногу. Ему сделали операцию, обнадежив, что кость не задета, пулей были пробиты мягкие ткани — заживет, будет бегать.

Дивизия вела затяжные боевые действия, в медицинский батальон по нескольку раз в день поступали убитые, раненые. Лежать на кровати не было сил: я чувствовал себя лучше, уверенней, хотелось быстрее вернуться в строй, к ребятам, дни и ночи проводившим в горах. Через врача я то и дело зондировал обстановку о выписке. Однажды, взвесившись на весах, я не поверил, что похудел на двенадцать килограмм. Получалось, что при моем среднем весе в семьдесят или чуточку больше я сдал основательно. Но аппетит постепенно восстанавливался, впервые за несколько недель появилось желание кушать. Тем не менее я понимал — какой из меня вояка в таком состоянии? Генерал Вербицкий в одной из последних бесед обмолвился:

— Ты парень сильный, основное выдержал.

Я с удивлением смотрел на главного терапевта Вооруженных Сил страны.

— Что вы имеете в виду, товарищ генерал?

— То и имею в виду, что выжил и идешь на поправку. Этого мало?

— ?

— Тебе, сынок, помогло то, что ты не курил и организм задействовал внутренний резерв. Вот и вытянул…

— Что? Опасно было?

Человек, спасший мне жизнь, улыбнулся.

— Теперь уже нет. Помогли лекарства от лихорадки, которые я прихватил из Москвы. Они сыграли важную роль в твоем лечении.

— Спасибо, товарищ, генерал.