Афган: разведка ВДВ в действии. Мы были первыми

В операции задействовалось 20 боевых машин обеих разведывательных рот, три самоходные установки СУ-85, оснащенные мощными орудиями и ДШК. Ранним утром следующего дня два разведывательных подразделения дивизии, совершив бросок в район Тарахейль, блокировали кишлак, отрезав его от горного хребта и жилой зоны Удхейль, вытянувшейся вдоль магистральной трассы Кабул — Джелалабад. Наш выход лишил возможный подход резервов противника с восточного направления. Капкан закрылся.

— «Сосна-18», я на исходном, — доложил я начальнику разведки дивизии.

— Понял, «Астра», контролируй подходы.

Кольцо замкнулось. Кишлак был окружен по периметру. Наступил следующий этап операции, в соответствии с которым необходимо было уничтожить оказавшуюся в окружении живую силу противника. Тишина. Она вызывала во мне противоречивые чувства: и хорошо, и плохо, но было тревожно.

Бой приближался к позиции отделения управления. Воронин сопровождал огнем нехитрый «духовский» маневр, но противник выходил из боестолкновения, словно дразня нас ловким уходом с линии огня.

— Вижу, товарищ старший лейтенант.

— Хорошо, Волик.

Теперь и мне были видны мелькавшие между деревьев черно-белые одежды «духов». Человек десять — не более. Двигались они от позиции взвода Сергея, на ходу стреляя короткими очередями. «Духи» странновато поднимали над головой автоматы и били не целясь, создавая тем самым эффект интенсивной стрельбы. Передвигались быстро, расчетливо, не боясь ответного огня. Разведчики Воронина уже не видели скрывшихся из их поля зрения «духов», но те уже были за деревьями и выходили на меня. Оставалось метров семьдесят. Были хорошо различимы каменно-загорелые лица бегущих душманов.

— Одиночными — огонь.

Хлесткие выстрелы ударили по противнику. Я выбрал высокого, с длинными волосами в «нуристанке» набекрень, надеюсь, старшего. Выстрел опрокинул на землю душмана, но остальные, пригнувшись, шли на сближение. Ориентировались быстро: от дерева к дереву, от укрытия к укрытию. Встречный огонь их не смущал, они настойчиво лезли вперед. Гортанный крик, и «духи» упали на землю. Пули густо щелкнули по веткам деревьев, создавая фон сплошного «туканья».

— Герасимов, передай Ивашко — приготовиться. И убери антенну, ё…ть!

В зелени зарослей разведчики выискивали «духовские» одежды и стреляли наверняка, зная, что пуля достанет.

— Товарищ старший лейтенант, я, кажется, ранен, — крикнул, лежавший впереди разведчик.

— Иванов? Убери голову, не торчи над дувалом.

— Жжет спину, больно.

— Лежи и не шевелись! Волик, видишь Иванова?

— Да, до него метров пятнадцать.

— Внимание всем: по команде — сосредоточенный огонь по «духам». Волик, рывком к Иванову. Приготовились!

Жиденькая цепочка управленцев выбрала цель.

— Огонь!

Автоматные очереди прижали «духов» к земле. Волик шустро махнул к Иванову: маленький, порывистый, он был уже с раненым.

— Что у него?

— Сейчас. Комбинезон мешает.

— Распори его на хрен!

— Старшина голову оторвет, товарищ старший лейтенант!

— Пори, твою мать!

Оттянувшись за деревья, душманы скрылись за ними, лениво постреливая в нашу сторону. Чего-то ожидали.

— Товарищ старший лейтенант, «духи» на нашей волне, — встревоженно крикнул связист.

— Какие «духи?»

— Не знаю, диапазон забит.

— Значит, так, Герасимов, поглядывай назад, чтобы нас не обошли, я разберусь. Кидай радиостанцию.

«Духи» или «зеленые»? Часто это было одно и то же. Они «садились» на частоты наших убогих станций и забивали эфир болтовней, мешая нам управлять войсками и подразделениями. Причем это происходило с характерной особенностью: при возникновении боя, на марше — в самый неудобный момент.

Связист Герасимов по «148-й» станции держал связь с начальником разведки дивизии и Ленцовым. Я работал в сети своей роты: с Платоновым, командирами взводов, Мишей Поповым и Грезиным, командиром отделения управления. В случае плохой связи, а она была редко устойчивой: естественные помехи, горы, закрытая местность уменьшали ее качество, по условному сигналу (он всегда предусматривался) переходили на запасную частоту.

— «17», я «23», у меня «300», прием, — услышал доклад Воронина.

Черт, и у Сергея раненый, надо Мишу подтягивать, «духи» чего-то ждут, может, подкрепление — собьют с позиции.

— «23», держись! Нас поддержат «Слоны».

— Жду, «17».

— «Слон-21», прием.

— Валера, радиообмен слышу, — спокойный голос Михаила меня остудил, — ориентируй.

— Миша, направление 340, дальше 150, себя обозначу зеленой ракетой. Наблюдай.

— Понял, работаю!

Хлопнула ракета — зеленая звездочка: себя обозначил. От моего положения Миша возьмет азимут в 340 градусов, расстояние по его направлению 150 метров, выведет на рубеж СУ-85 и огнем ДШК поддержит Воронина. Штатным выстрелом подождем, можно наеб…ть Ленцова.

— «17», я «23», прием.

— На приеме.

— У меня еще один «300-й».

«Бля!.. Что делается! Где же броня? Еще раненый. Живьем бы закопать, суку “Канариса”!

— «Замок», прием.

— Слушаю.

— У нас трое «300-х», «духи» давят, нужна помощь брони.

— Понял, «17», буду минут через тридцать.

— Не вляпайся в дувалах.

Хреново. Платонов в ближайшее время вряд ли выйдет из лабиринта. Что же делать?