Афган. Территория войны

Но это ничего, что такой голос, даже хорошо, зато груди. Ее груди бросились Петру в глаза и подействовали как красная тряпка на быка. Точь-в-точь Зинкины груди. Высокие, круглые, глаз не оторвать.

Маргарита поняла, что сейчас что-то случится, что-то очень плохое и мерзкое. Она замерла. Петр стоял в дверях, и ей было не выйти, не убежать. Рита подняла трубку телефона и стала набирать первую цифру. Не тут-то было, майор кинулся к ней и нажал на рычаг. Подошел ближе и, схватив за плечи, резко притянул к себе. Маргарита стала сопротивляться, он скрутил больно руку и повернул Риту к себе спиной. И все это молча. Еще больнее скрутил руку и начал поднимать вверх, от боли Рита согнулась пополам, а он, Петр, уже стал свободной рукой шарить под юбкой. Рита закричала, да кто услышит поздно вечером в здании на отшибе.

Рита сопротивлялась, кричала, толкала ногой, но Петр был натренированным, мускулистым, много сильнее девушки. Толкнул к столу, порвал тоненькие трусики и вошел в нее со всей ненавистью к Зиночке. Но не тут-то было, что-то ему мешало, и от того, что он не может сейчас же войти, еще сильнее распалился. Вот так, чтоб ты знала, паршивка! Вот так! Вот так!

Он не мог остановиться, пока его семя как вулкан не взорвалось внутри плачущей девушки. Плакала от боли, от того, что берегла себя для будущего любимого, от того, что знала, что и пожаловаться некому будет. Насмотрелась, когда работала в суде, чем заканчивались дела об изнасиловании.

После того как успокоился, майор попытался застегнуть штаны и увидел, что весь в крови. Доренко моментально протрезвел. «Вдруг она расскажет завтра начальству?» – пронеслось в голове майора. Девушка тихо плакала, пытаясь натянуть свои порванные трусики и поправляя юбку.

Дома Рита нагрела воду и остервенело, пытаясь отмыть себя от всей грязи, натирала тело докрасна, до боли. Сердце стало как камень. Делала все механически, без единой мысли в голове. Только улеглась в кровать – стук в дверь. Подумала, что опять этот сумасшедший следователь, еще больше сжалась и накрылась одеялом с головой. Стук повторился, и она услышала голос Гринева:

– Маргарита, это я, Сергей, я тебе книги принес.

– В другой раз, я уже сплю.

– Рита, я на боевые завтра ухожу.

Накинула Рита на плечи халатик и открыла дверь. Но вздрогнула при виде парня, Сергей заметил, что с девчонкой что-то не то, и спросил:

– У тебя все в порядке? Ты такая бледная.

– Просто я уже спала. Если ты хочешь поговорить о Марго, то я не знаю где она.

– Я знаю, где Марго, я к тебе пришел. Книги принес. Вот еще чай хороший.

– Не надо мне ничего, книги верну, а чай я себе куплю.

– Да что с тобой, Маргарита, обидел кто?

Как Маргарита может рассказать кому-то про свой позор? Да еще этому парню, который так похож на этого ненормального следователя. И рост, и глаза голубые, даже стрижка такая же. Все они одним миром мазаны.

– Сергей, у меня все хорошо. Я хочу спать.

Гринев попрощался и вышел. Даже Маргарита не захотела с ним поговорить, а ему стали так дороги разговоры с этой тихой, милой, доброй девочкой.

* * *

На второй день Маргарита тщательно оделась и пришла на прием к прокурору. Он ее принял сразу, служащая Советской армии Бабич очень дисциплинированная, скромная и умная девушка, как не принять ее.

– Товарищ полковник, помогите мне, у меня незаконченное высшее образование, свободно владею французским. Школу закончила с медалью, – на этот раз Рита превзошла себя, – помогите мне встать на военную службу. Если нельзя дать мне офицерское звание – я согласна на прапорщика.

Прокурор долго смотрел на нее и подумал, а почему не помочь девчонке, ведь все в его руках.

– Хорошо, Маргарита, напиши рапорт. Я дам ход твоему рапорту и должность предложу. Вот в следователи тебя определю, справишься?

– Я очень буду стараться, товарищ полковник. Я не подведу.

Написала рапорт, прокурор завизировал, как раз в тот же день у него была встреча с командующим армией, и полковник попросил его подписать. Конечно, не положено так, из рук в руки, надо через канцелярию, но это долго. А когда нужно, то можно все. Командующий не задержал рапорт, отправил в Москву, как только первые бумаги пошли на подпись. Прапорщика он мог сам присвоить, а лейтенанта не его прерогатива.

Повезло Маргарите, много людей принимали участие в ее судьбе, да еще какие хорошие люди, как не благодарить Бога. Попался один негодяй, но она должна забыть, забыть. Как ни старалась Рита забыть тот страшный вечер, ей не удалось. Она все время ощущала эти наглые руки, видела этот бешеный взгляд. Сладкий плод? Отвратительно! Больно и противно. Никогда, никому Маргарита не позволит дотрагиваться до ее тела. Даст Бог, ей дадут офицерское звание, и тогда у нее будет право ношения оружия. Еще хорошо, что после этого случая Доренко перевелся в другое место.