Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

В дверях выросла фигура Яныша. Он прислонился плечом к косяку, с любопытством наблюдая, как капитаны развязывают ремни рюкзаков и высыпают на пол их содержимое.

— А что, нельзя дуканские вещи иметь солдатам? — спросил он.

— Нельзя, — ответил один из капитанов и сказал своему коллеге: — Записывай: брелоки с «мадонкой» — пять штук, кусачки для ногтей — три, браслет магнитный — три…

Гешка кашлял под потолком, чихал от пыли.

— Со следующей полки тоже? — спросил он.

— Да, все до единого.

— …ручки китайские — семь штук, часы — одна штука.

— Японские?

— Нет. Штамповка, Гонконг. Дальше — кассета с «Пупо» — одна… А вот и презервативы! — Капитаны минуту рассматривали картонную коробочку с фотографией девушки в узких трусиках.

— Такую гадость записывать не надо, — сказал один капитан.

— Как же не надо! — возразил другой. — Напиши так: американское изделие — одна упаковка.

Яныш хрюкнул от смеха. Капитаны недоброжелательно покосились на него.

— Товарищ капитан, — резко обратил смех в вопрос Яныш, — а офицерам разрешается иметь дуканские товары?

— Офицерам разрешается, — ответил капитан, поймал очередной рюкзак, покрутил его в руках, отыскивая бирку, и прочитал вслух: — Сержант Игушев. Что ж, посмотрим на моральный облик сержанта Игушева.

Он быстро развязал рюкзак и перевернул его.

— Ну вот, — офицер присел на корточки, поднял с пола полиэтиленовый пакет, — женские трусы «Неделька» — одна упаковка, жвачки — три пачки, гранатовое ожерелье, лезвия — раз, два, три, четыре, пять блоков! Недурно, да, товарищ солдат?

В рюкзаках молодых, к счастью, запрещенных товаров не оказалось.

Все конфискованные брелочки, кусачки, ручки, трусики и прочие иностранные изделия капитаны положили в большой пакет с рекламой джинсов, подсчитали общее количество предметов и предложили Гешке и Янышу поставить под списком свои подписи.

Гешка без всяких колебаний вывел свою закорючку, подтверждая, что «все эти предметы изъяты из рюкзаков личного состава разведроты капитанами Бутаковым и Евсеевым». А Яныш вдруг ни с того ни с сего стал упрямиться, задавать ненужные вопросы:

— А почему я должен расписываться?

— Ну вы же свидетель, — сдержанно объясняли капитаны.

— Тогда делайте копию и ставьте на ней свои подписи. А то как же я потом докажу ребятам, что не украл все эти вещи?

— Вы что, не верите офицерам политического отдела? — угрожающе загудели капитаны. — Фамилия?

— Яныш, — ответил Яныш и насупился.

— Доложите замполиту, что получили от нас замечание за отвратительное несение службы…

Кончилось все тем, что Яныш все-таки подписался, и капитаны с тугим кульком удалились.

В обед Гешка пошел к женскому модулю. Он дождался, когда длинноногая девушка со свертком в руке пройдет мимо него, вышел из тени модуля, быстро догнал ее и взял за руку.

— Я должен вам сказать, — начал он, совершенно не зная, что будет говорить дальше. — Э-э… командир полка очень вами недоволен.

Девушка вблизи выглядела не так эффектно, как издали, и тем более, как из окошка «уазика». Безусловно, она была хуже Тамарки, но выбирать не приходилось. Рот ее скривился в ненатуральной усмешке, она высвободила руку, отошла на шаг.

— Что тебе надо? — спросила она. Гешка на секунду опешил, но быстро взял себя в руки, обретя привычную уверенность в себе. «Прежде всего — вызвать в ней любопытство».

— Я всего-то хотел вам передать, что Евгений Петрович высказал вам свое «фе», — продолжал он нести ахинею. — Вы меня не бойтесь, я с разведроты. Зовут Геной. Холостяк, живу в Москве, а отец мой, между прочим, генерал.

— Ах, разведчик, — усмехнулась девушка, скрестила на груди руки, выставила вперед ножку. — Ну, что еще сказал Евгений Петрович?

«Бюст — второй размер. Возраст — лет двадцать пять. Наверняка уже была замужем».

— Евгений Петрович еще сказал, чтобы вы не ходили загорать в рабочее время.

Девушка настороженно смотрела Гешке в глаза. Потом опустила голову, стала катать ножкой камешек. «Что-то не то», — подумал Гешка.

— А тебя в самом деле Геной зовут? — спросила девушка.

— В самом. А как тебя?

— Знаешь что! — девушка стрельнула глазами. — Не финти мне здесь…

И снова замолчала. «Она не моих слов ждет, — подумал Гешка. — Она свои подбирает».

— Ну, пройдемся, что ли? — Она повернулась, взгляд — под ноги, будто модуль, стоящий неподалеку, слепил глаза. — Нет, давай лучше по той дороге…

Гешка шел за девушкой и продумывал варианты. Первое: дать липовый московский телефон. Второе: рассказать про Арбат, «Олимпийский», где недавно были гастроли «Юрайя Хипп». Можно для затравки описать кухню «Праги». Что еще? Альпинизмом ее вряд ли заинтересуешь, а вот дачей папика…

— Чего молчишь? — спросила она.

— Сходим вечером к минному полю? — едва ли не в открытую пошел Гешка.

— Вот что! — девушка сильно дернула его за рукав. — Не трави душу, рассказывай! Что тебе Евгений Петрович поручил разведать?

— Ну-у… — протянул Гешка, лихорадочно придумывая ответ. — Дался тебе этот Евгений Петрович! Хочешь, я лучше дам тебе свой московский телефон? Когда я вернусь, позвонишь, сходим в кабак.