Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Нестеров долго не мог уснуть. Ашот громко храпел, ворочался во сне и что-то невнятно бормотал. По потолку скользили голубоватые призрачные блики. Где-то за окном едва слышно гудели движки боевых машин, раздавались отрывистые слова команд, приглушенный топот сапог. Нестеров высвободил из-под одеяла руку, провел ею по тумбочке в поисках часов. Задел банку тушенки, та упала и с грохотом покатилась по полу. Ашот зевнул и буркнул:

— Спи, еще рано.

«Что со мной? — думал Нестеров. — Я еще никогда не волновался так, как сейчас».

Ему не хотелось думать о предстоящем выезде. Два часа назад он вернулся от Ирины.

Вечер получился сумбурным, скомканным. Ирина была не одна — с подругами. Нестерова пригласили за стол, ежеминутно подливали чаю и наперебой предлагали разные виды варенья. Нестеров чувствовал себя скверно. Он не знал, о чем говорить и как вообще вести себя. В довершение всего он нечаянно опрокинул свою чашку и облил чаем платье Ирины.

Все, кроме Нестерова, прыснули от смеха, в то время как он, готовый провалиться сквозь землю со стыда, шепнул Ирине, что хочет выйти на воздух.

На улице было по-весеннему тепло, шел дождь. Ирина раскрыла зонтик и взяла Нестерова под руку.

Они ходили по раскисшим, присыпанным гравием дорогам между бесконечных линий колючей проволоки. Ирина опять вспоминала обстрел на шоссе и почти с суеверием доказывала, что он, Нестеров, просто везучий и те, кто рядом с ним, гарантированы от неудач. Так они дошли до самого торца взлетной полосы аэродрома, за которым начинались позиции боевого охранения и минные поля. Дождь усилился, и они спрятались под фюзеляжем зачехленного и, по-видимому, уже не летающего «Ан-12». Нестеров осветил фонариком кучу спутанных маскировочных сетей и с восторженным возгласом упал на них, словно на роскошную перину. Здесь было уютно и сухо. Задыхаясь, они долго и неистово целовали друг друга, изредка прислушиваясь к атакам дождя, который горохом барабанил по обвисшим крыльям самолета.

Назад они шли быстро, не обходя луж и почти не разговаривая, словно стыдясь того, что между ними случилось. Прощались недолго. Нестеров видел — девушка хочет о чем-то спросить его, но, предупреждая любой вопрос, он все время демонстративно смотрел на часы и переводил разговор на тему ночного выезда. Ирина, словно догадавшись, что на уме у Нестерова, наконец решительно протянула свою ладонь и необычно крепко ответила на рукопожатие…

— Саша, я, наверное, дура, но… как бы это сказать… как бы это сказать…

Она так и не смогла подыскать подходящие слова.

* * *

Нестеров повернулся на другой бок и сделал отчаянную попытку заснуть, но сон отшибло начисто. Тогда Нестеров встал с постели, закурил у окна. Чувство страха усиливалось. Он заметил, что сигарета дрожит в руке и ее малиновый огонек пляшет у запотевшего окна. «Что со мной происходит? — думал Нестеров. — Такого раньше никогда не было. Надо успокоиться, надо взять себя в руки…»

За дверью в коридоре все громче и громче гремели тяжелые шаги. Нестеров замер, напрягся, словно сейчас должно было произойти что-то страшное. В дверь, как ему показалось, с силой ударили кулаком. Тусклый свет брызнул в комнату.

— Кто это там костями гремит? — выкрикнул Нестеров.

На пороге стоял огромный солдат с автоматом за спиной и в каске.

— Подъем, товарищ лейтенант! Выезжаем!

Нестеров шагнул к Вартаняну и толкнул его в плечо. Тот что-то забормотал и, ничего не соображая, сел в койке. «Что со мной? Что со мной?» — повторял в уме Нестеров, удивляясь своему состоянию. Его трясло как в лихорадке. Стараясь сосредоточиться, Нестеров быстро оделся, повесил за спину автомат и, убедившись, что Вартанян окончательно проснулся, вышел из комнаты.

Ежеминутно спотыкаясь, Нестеров почти бежал по черной, залитой дождем дороге туда, где уже рокотали двигатели боевых машин. Он миновал столовку и на секунду остановился. Справа от него чернел окнами женский модуль. Не понимая зачем, Нестеров свернул к нему и вдруг не поверил своим глазам: в одной-единственной комнате горел свет. В ее комнате. Озираясь по сторонам, Нестеров тихо приблизился к окну и, словно делал что-то постыдное, прижался лицом к стеклу.

Ирину он увидел сразу. Она стояла к окну спиной, в легкомысленной розовой ночнушке, ее обнаженные руки лежали на плечах человека, который возвышался рядом. Вот она привстала на цыпочки, прильнула и поцеловала человека в щеку.

Потрясенный, Нестеров узнал в нем сержанта Шарыгина.

Глава 5

«Убью сержанта! В землю закопаю! На куски порву! Сопляк! Салага!»

Нестеров задыхался от гнева. Руки его невольно сжимались в кулаки. Он шел по раскисшей дороге, не видя идущих ему навстречу людей. С ним здоровались, солдаты отдавали ему честь — он не отвечал.