Афганистан. Честь имею!

После школы планировал поступать в институт. И если б не случайный расклад судьбы, то армия стала бы просто очередным этапом биографии, который потом отмечался бы одной строчкой в анкетах: «После службы в Советской армии…» Но «после» не было. Армия стала последним периодом жизни.

Многие из нас, служивших в то время, одурманенные пропагандой, мечтали — да‑да, как это ни странно звучит, — именно мечтали попасть в Афганистан. Но не всем добровольцам туда дорога была открыта.

А вот Рахимберди попал. Был назначен командиром отделения разведки после трехмесячной подготовки в чирчикской «учебке». И началась боевая служба.

Как и многие другие его одногодки, он был безотказен в работе. Его ценили, на него рассчитывали. Он не ныл, когда приходилось особенно тяжело. А это случалось часто — на войне солдатских рук не жалеют.

«В рейды его брали часто, — вспоминают друзья‑однополчане. — Почему? Ну, в рейды обычно берут ребят таких шустрых, боевых. Старший сам себе отбирает группу, человек двадцать, а в рейде всякое бывает, иногда и пропитание себе раздобыть надо, и поворачиваться уметь, чтобы в живых остаться. Рахим и был таким шустрым и вертким».

Один из «афганцев», недолго пробывший рядом с Рахимберди в «учебке», рассказал, как они однажды встретились в горах Афгана. В ущелье произошло кровопролитное сражение. Погибли десятки наших солдат. Большая группа солдат, в которой был и Рахимберди Икрамов, возвращалась с места боя, неся на себе под знойным южным солнцем тела погибших товарищей. «Я не сразу узнал его, почерневшего, осунувшегося. Слов не было. Мы постояли несколько секунд, посмотрели в глаза друг другу и молча разошлись. Каждый своей дорогой».

В тумане звезд уходит батальон
В заранее намеченную базу,
А нас сюда солдатский долг зовет,
Нас всех сюда прислали по приказу…

Подобного рода фронтовые стихи позволяют отчасти проследить, как непросто было нашим солдатам осознавать смысл войны, совмещать такие понятия, как верность воинскому долгу и обязанность выполнять его с оружием в руках на чужой земле.

Ни Рахимберди, ни многие другие парни, сложившие голову в Афганистане, не нашли ответа на вопрос: зачем?

А тысячи матерей получили маленькие страшные бланки‑похоронки со словами: «…погиб, выполняя интернациональный долг…» Они стали получать их с первых дней этой войны…

Вот прозвучал таинственный набат,
Мы в три минуты покидаем роту,
Ведь мы сейчас летим в Джелалабад,
Как будто так и надо, на работу.