Афганистан. Честь имею!

Наверное, единственный раз с момента их знакомства Игорь попросил помощи у Ирины. Впервые не смог самостоятельно принять решение. Это было в декабре 1985 года. Был выбор: или остаться в Чирчике электриком и спокойно прослужить два года, или отучиться шесть месяцев и в апреле попасть в ДРА.

«Не знаю, что делать, ведь в ДРА не курорт, могут и убить. Но Игорь, он же товарищ, оставить одного как‑то не по‑товарищески…»

Что может пожелать, посоветовать любимая? Это было ясно еще до получения ответа.

«…Я не боюсь, но я просто хочу прийти домой живым и здоровым, а там все может быть, там война. А может, попробовать себя и махнуть вместе с Игорем в ДРА. Эти дни хожу сам не свой… и домой хочу прийти живым, и Игоря бросать неохота. Сижу как в Бермудском треугольнике. Сижу и не знаю, что делать, ведь мне 18–19 лет, но я совсем как пацан, не знаю что делать и как быть. Я боюсь смерти, но друга в беде не оставлю. Не знаю, как быть, ведь со мной такого не было ни разу, все в первый раз».

«Я не знаю, но „смерти только дурак не боится“. Это не мои слова, но это так».

Игорь принял решение. Мы знаем об этом.

Уже из Афганистана он в своих коротких, как всегда, письмах писал: «Только верь, мама, верь, и я приду».

Валентина Васильевна верила и ждала. Но дождалась только цинкового гроба с телом сына, погибшего в бою с душманами…

«Погиб при исполнении служебного долга…»

20 мая 1987 года ему исполнилось бы двадцать лет… Не хватило 8 дней.

Он очень любил жизнь. А прожить удалось неполных двадцать лет…

Уральский герой

Он был обыкновенным парнем, очень веселым, жизнерадостным, но его всегда отличали человеческая порядочность и надежность во всем. Активно занимался легкой атлетикой.

Его классный руководитель М. М. Жингель вспоминает: «…Очень зрелыми были его суждения. С ним можно было говорить на равных обо всем…»

Он жил жадно, взахлеб, как бы предчувствуя свой короткий век. Ни одно интересное дело не обходилось без его участия: был активным членом политклуба школы, не мыслил себя без спорта, книг, увлекался радиотехникой. Это увлечение и определило его выбор — радиотехнический факультет Уральского политехнического института. До армии успел закончить первый курс.

Служить пришлось в Чирчике (Узбекистан). А с апреля 1987 года — в Афганистане. По отзывам боевых товарищей, Андрей Горячев проявил себя в боевых действиях смелым, мужественным человеком. «За надежность и выносливость его чаще других брали на самые ответственные задания, забрасывали в тыл к душманам», — вспоминает сослуживец Андрея А. Коробков. За мужество и отвагу он неоднократно поощрялся командованием части, был представлен к награде — медали «За боевые заслуги». По каким‑то неведомым нам причинам награда так и не нашла героя в очередной раз.

Лишь в письмах к отцу он приоткроет завесу таинственности, расскажет, чем стал для него Афганистан.

«Здесь все не так, как в наших газетах и моих письмах к матери. Здесь идет война, и когда она кончится, неизвестно. За правду надо бороться. Я многое насчет этого понял здесь. Как много у нас еще подлецов, рвачей, проныр, которые человека ни в ком не видят, для которых главное — собственное благополучие. …Ты за меня не волнуйся. Мы в атаку не ходим. Честно. И смертей у нас меньше всего. В основном по глупости ребята гибнут. Ты мои письма только маме не показывай. Чтоб не волновалась много…»

«Честно… в атаку не ходим». А что такое принять участие в 22 боевых операциях и 43 боевых вылетах досмотровых групп? Да, в атаку они не ходили. Но 65 раз Андрей был между жизнью и цинком. Это чего‑то стоит.

24 октября 1987 года в 4 км севернее Кандагара, у кишлака Кобай, Андрей принял свой последний бой.

Разведывательный отряд специального назначения попал в окружение и принял неравный бой. О бое и обстоятельствах гибели Андрея отцу, Станиславу Сергеевичу, написал старший лейтенант медицинской службы Чекин: