Афганистан. Гора Шабан

Но драки как таковой тогда не получилось. Хоть нас и было трое молодых солдатиков на одного дембеля покрупнее… Ёжик бросился именно на меня… Я тогда хоть и струхнул, но всё же запустил изо всей своей мочи камнем в подбегающего ко мне врага… после чего мои ноги сами по себе понеслись в ночную даль… прихватив и меня с собой… Несколько минут старый Ёж гнался за молодым духом, но затем отстал, свернув в нужном месте к казарме первой роты. Я в-одиночку отсиделся с полчасика в ночной мгле, а потом возвратился в расположение, где меня уже поджидал тот самый рыжий…

Однако тогда за меня заступился мой замкомгруппы. Сержант Ермаков не позволял дембелям из других взводов трогать его молодых подчинённых. Поэтому тогда всё обошлось почти что благополучно. Дембель Ёжик присмирел и больше не выделывался… Но злобу всё же затаил… Вполне понятно, на кого именно…

И вот теперь…

Спустя какое-то время этот конфликт получил своё дальнейшее продолжение… Увы… Сначала в роту возвратился дембель Цыганков, который ездил в свою Москву из-за каких-то семейных неурядиц, постигших его любимую девушку. Смуглый и кучерявый ветеран оказался очень уж горячих кровей и поэтому, когда разобиженный Ёжик рассказал своему другу-товарищу о недавних своих злоключениях… Словом, дедушка Цыган моментально вспыхнул как порох… Ведь молодые духи осмелились поднять руку на дембеля!.. После чего Цыганков сразу же бросился искать справедливости…

Ну, разумеется, алчущая возмездия натура Ёжеленко и настойчивость Цыгана в восторжествовании дембельской правды… Всё это нашло самый горячий отклик в истинно-кавказской душе сержанта Алиева… И не просто отклик…

В этот вечер я уже обратил внимание на чрезмерно взбудораженную чем-то парочку… То есть Ёжика и Цыгана… Уже по одному торжествующему взгляду, брошенному рыжим дембелем в мою сторону, можно было догадаться о том, что дело начинает попахивать керосинчиком… Настроение естественно ухудшилось… Да и под ложечкой стало особенно неприятно…

Но вот наша первая рота возвратилась в казарму после, так называемого, ужина. И личный состав был распущен восвояси… Настало свободное время… Но не только оно…

Но начиналось всё как-то просто и даже ненавязчиво…

— Зарипов! — послышалось из ленинской комнаты. — Тебя зовут! Во дворик!

Напряжённый голос молодого дневального, который дежурил у тыльного выхода казармы, тоже не предвещал ничего хорошего. Видать, он уже что-то знал… Я поискал глазами по спальному помещению роты, но ни Ойбека, ни Бахтиёра нигде не было видно… А меня уже звали во второй раз… И я на еле гнущихся ногах побрёл туда, куда меня так настойчиво «приглашали»…

Не успел я дойти до входа в ленинскую комнату, как всё тот же дневальный принялся вызывать Ойбека. Но из-за моей спины послышался голос фазана Джуриллы, который сообщал то, что этот маленький узбек вместе со всем первым взводом находится в карауле. Молодой солдат Жека Чуб тут же передал это известие кому-то вправо…

И тут из дверей казармы показался я…

— А-а! Иди сюда! — произнёс довольный-предовольный Ёжик.

Пока я шёл эти несколько метров, рыжий дембель отправил дневального в караулку, чтобы тот в срочном порядке вызвал в роту Ойбека…

— Скажи начкару, что на десять минут! — напутствовал посыльного долговязый Ёж. — Что надо в каптёрке получить… Бельё… Нательное… Слышишь?!

Дневальный уже мчался в сторону караульного помещения, но на последний вопрос заботливого дембеля отозвался громким «Да!». А я уже стоял рядом со входом во внутренний дворик и краем глаза видел там какие-то фигуры…

— Пошли! — почти ласково заявил дед Ёжик, берясь рукой за мой правый рукав у предплечья. — Иди! Не бойся…

Хоть меня и тянули… Из тусклого света электролампочки над входом в тёмную глубину двора… Я хотел было ответить… Что не боюсь… И уже иду… Но у меня в горле всё пересохло… Ноги стали как ватные… А глаза уже различали то, как два человека методично бьют третьего… Это были дембеля Али и Цыган… А также молодой боец Юлдашев…

— Говори, с-сука! — требовал кучерявый и смуглый «москвич». — Кто вас послал?

— Нет! — произнёс худощавый и невысокий Бахтиёр и тут же его голос осёкся. — Ник…

Это ему в грудь двинул кулаком сержант Алиев. Солдат Юлдашев отлетел назад и, падая, ударился спиной об стол для чистки оружия… Пока он принимал более-менее устойчивое положение…

— Али! — радостно-торжествующе сказал Ёжеленко. — А вот ещё один!

И вконец рассвирепевший азербайджанец сразу же повернулся в нашу сторону. Пока он шёл эти разнесчастные метры… У меня замерло всё… И моё тело молодого солдата уже само по себе повернулось в-полоборота… Чтобы первый удар, самый сильный и крайне болезненный… Не пришёлся мне в живот… Чтобы от этого не разорвались внутренние органы… Ведь этот рослый азербайджанец с фигурой тяжелоатлета…

— Стой прямо!

Рядом со мной находился всё тот же заботливый дедушка Ёжик… Который и развернул мой корпус обратно…

«Ба-бах!» — вспыхнуло в моей голове.

Это сержант Алиев с ходу залепил свою размашистую оплеуху… Ну, разумеется… Именно по уху… По моему левому…

«Ба-бах!»