Афганистан идет за нами вслед (СИ)

Первыми протянули магазины Терентьев и Ларченко. Степанов тут же затолкал патроны в подсумок.

— Чего пялешься? — зло рыкнул на Батурина. — Что ты мне один суешь? Давай два!..

Вырвав буквально из рук Батурина магазины, сунул их в карманы куртки. Схватив автомат, пулей вылетел из палатки и помчался на аэродром.

3.

Он успел в самый последний момент. Впрыгнув в грузовую кабину вертолета, налетел на командира взвода разведчиков.

— Куда вы?.. Нельзя, — молодой лейтенант попытался загородить дорогу Алексею.

— С вами! Начальник штаба знает…

— У нас мест нет… Все иллюминаторы заняты…

— Потеснимся, лейтенант, — и Степанов, пройдя в конец кабины, тронул за плечо примостившегося у окошка солдата:

— Подвинься, друг!..

Командир взвода отступил перед напором Алексея — время не ждало. Уже раскручивались винты, и короткие тени от них все быстрее и быстрее мелькали по бортам кабины.

Машина набрала высоту. Впервые Степанов видел город сверху. Быстро, с профессиональной точностью сориентировавшись, определил, где крепость, резиденция. Справа в нескольких местах горело. Кажется, там был хлебозавод или еще что.

Вертолет шел вдоль какой-то улицы. У самого перекрестка она была перерезана завалом. Бочки, мешки, всякая рухлядь…

Лейтенант показал знаками: «Пора». Сам первый открыл иллюминатор. За ним последовали все разведчики. В кабину ворвались свист и грохот, ветер ударил в лица, выдавил слезу. Солдат, находившийся рядом со Степановым, сунулся было к окошку.

— Стой, сначала я! — прокричал ему на ухо Алексей и выставил ствол в иллюминатор.

Краем глаза успел увидеть недовольное лицо разведчика, но тут же о нем забыл. После первых очередей от завала шарахнулись в стороны серые фигурки. Прицелиться было очень трудно. Бил короткими очередями, но магазин опустел, казалось, мгновенно. Отсоединив его, бросил в салон.

«Это вам за Алешку… Подожди, куда же ты?.. Нет, гад, я тебя и у… и у дувала достану. На… Получай. Гад. Пес поганый! Со-ба-ка!.. На!..» — проносились мысли какими-то несвязными обрывками.

Следующий магазин кончился так же быстро и внезапно. Оглушенный грохотом винтов и треском очередей, офицер не услышал, как вхолостую щелкнул курок. Когда автомат смолк, подумал, что заело. Не сразу понял: кончились патроны.

Вертолет стал набирать высоту. Сделав круг, завис над следующей улицей. Здесь все повторилось в точности. Только стрелял уже не Степанов, а разведчик. Уступив ему место у иллюминатора, Алексей увидел примерно в метре левее от себя в борту две дырочки, словно пробитые снаружи большим гвоздем.

«Зачем они? — подумал с недоумением. — Кто их сделал?»

Что это пулевые пробоины, догадался потом. Значит, били с земли и по ним. А сверху это было незаметно.

Обстреляв несколько завалов, вернулись на аэродром. Еще не остановились винты, а все разведчики, возбужденные, горячие, стояли уже на бетонке. Как после парашютных прыжков, когда чувство опасности и окрыляет, и сближает, заставляя забыть обиды, размолвки, личные неприязни, — предлагали друг другу сигареты, говорили о чем-то скорее лишь для того, чтобы только выговориться…

Уже никто и не помнил, что Алексей появился в этом необычном экипаже полчаса назад. Он за такое короткое время стал для них своим.

— Спасибо тебе, — Степанов легко стукнул по плечу разведчика, уступившего место у иллюминатора. — Мне было очень надо. Спасибо…

Лейтенанту просто молча пожал руку. Тот что-то хотел сказать, но Алексей уже направился в лагерь.

Все так же нестерпимо ярко светило солнце. Бетонные плиты аэродрома высохли, посветлели, и лишь стыки между ними еще были темными от сырости. Дойдя до конца взлетки, Степанов свернул к палаткам автороты, разведчиков, тылов. Возбуждение быстро улеглось. На смену ему пришли безысходность и тоска. Не хотелось ни во что вeрить. Нельзя было представить: Алешки Медведя, русоволосого красавца, больше нет и никогда не будет. Степанов, любуясь его стройной, высокой и ладной фигурой, всегда думал, что друг проживет лет до ста. А то и больше. Не помнил он, чтобы Медведь когда-нибудь болел простудой. 0 таких говорят: «Кровь с молоком». Задорный, душа-парень, Медведь был везде своим.

«Был»… — поймал себя на слове Алексей. — Говорю уже сам в прошедшем времени, а ведь совсем не верю. А может, все-таки на убит… Вдруг что-то напутали…»

Бросив автомат на матрас и расстегнув куртку, Алексей пошел к соседней палатке политотдела в тайной надежде еще раз уточнить — а вдруг…

Он вошел в тот самый момент, когда заместитель начальника политотдела торопливо и деловито разливал из фляжки по солдатским эмалированным кружкам водку.

— Помянем Лёшу, — быстро взглянув на Степанова и тут жe одним махом выпив спиртное, проговорил майор.

Гусев, Орловский и Кожанов, державшие в руках кружки, последовали его примеру.

На Алексея никто не обратил внимания. Хотя видно было, что все смущены и торопятся. Точь-в-точь, как мальчишки, застигнутые за совершением не-благовидного поступка кем-то из взрослых, стараются быстрее все спрятать, за-кончить, сделать вид, будто ничего не случилось. Так а они…