Афганистан идет за нами вслед (СИ)

Бородатый, грязный, в чалме, широких серых штанах и в одной лишь безрукавке на смуглых худых плечах, он подошел к сваленному в кучу оружию. Вяло и нехотя бросил в пыль свой отполированный до металлического блеска ППШ. Во многих руках побывал автомат, прежде чем его хозяином стал этот душман, взятый в плен десантниками.

— Все, что ли? — посмотрел на переводчика ротный. — Спроси еще раз… Знаю я эти штучки — какой-нибудь нож обязательно припрячут.

— Погоди, у него eщe шашка, — ответил тот.

А затем, уже обращаясь к пленному по-афгански:

— Бросай и эту железку, она тебе больше не понадобится…

— Стой, — подошел к переводчику Алексей, — скажи ему, пусть даст мне…

Пленный, услышав, чего от него хотят, повернулся к Алексею и протянул ему клинок острием вперед. Перебросив свой «пять-сорок пять» в левую руку, Степанов шагнул к душману. Переводчик посторонился, уступая дорогу.

«Ишь, гад, мог бы подать и рукояткой, — подумал об афганце Алексей, потянувшись за шашкой. — Впрочем, о чем это я?…»

Переступая через камень, лежавший на пути к сваленному в кучу трофейному оружию, Степанов только на мгновение отвел взгляд от пленного.

— Назад! — раздался вдруг крик ротного.

Алексей увидел перекосившееся лицо афганца, его темные прищуренные глаза и тут же, вскинув на вытянутых руках для защиты от удара автомат, отпрянул в сторону. Споткнувшись о камень, потерял равновесие и упал на землю. Боковым зрением успел заметить: лезвие шашки прошло у самого плеча.

— Стреляй, — как будто издалека донесся голос ротного. — Стреляй же… Зарубит сволочь!..

Катаясь по земле, Алексей парировал вскинутым автоматом сабельные удары. Но не слышно было ни скрежета металла о металл, не видел он уже и лица нападавшего. Под ударами ржавого лезвия автомат прогибался, как резиновый.

«Сейчас он меня достанет, — билась паническая мысль в голове. — Еще немного, и все. Почему жe никто не стреляет, я ведь не могу…Я больше не могу… Я больше…»

Алексей почувствовал теплое и липкое на кисти левой руки.

«Кровь? Но что это такое шершавое?..»

Застонав, окончательно проснулся. Полная луна светила в окошко палатки. Все спали. А рядом с кроватью стояла Кнопка и, виляя хвостом, с каким-то виноватым видом пыталась еще раз лизнуть руку Алексея…

Глава пятая

1.

Дожили до первого мая. Второго два батальона уходили в рейд. Один из них — в ущелье Бехсуд. Названия населенных пунктов, ущелий Алексей сверял всегда. А это принял на слух: «Бехсуд так Бехсуд». Не стал он получать и карту. Толку от нее в ущелье. Это на тактических полях всякие так высоты — «круглые», «песчаные», «плоские». А здесь скалы — они и есть скалы. Захватил господствующую вершину, значит, уже половина удачи. Опередил враг — попробуй, подступись. В горах важна прежде всего зрительная связь, так как опасность подстерегает отовсюду.

Была еще одна причина, по которой Степанов не хотел ничего запоминать в Афганистане. Казалось: от этого зависит его срок пребывания в чужой стране. До того здесь все было непривычно, дико на первый взгляд для европейского жителя, что внутри у каждого все протестовало против присутствия на этой земле. Раньше бы и больное воображение такого, наверное, не представило. Алексей думал, что вернувшись в Союз, навсегда все вычеркнет из памяти. Не было ничего и никогда. Все это только приснилось. Привиделось в липком горячечном бреду…

Способный к языкам, Алексей в Афганистане специально не выучил ни одного слова. Они оставались в памяти помимо воли…

В тот рейд Степанов ушел «полулегально», за что по возвращению чуть не получил предупреждение о неполном служебном соответствии. Его непосредственный начальник майор Орловский был вне себя от ярости. Как уже упоминалось, он давно уже свалил на заместителя выполнение своих прямых обязанностей. Если в Союзе Орловский еще хоть как-то имитировал свою бурную деятельность, то в Афганистане он на все махнул рукой. Орловский не прочь был пройтись по «большому» или «малому» кругу в лагере. «Большой» — это расположение зенитчиков, самоходчиков, саперов, рембата и медсанбата… «Малый» — тылы. Везде у майора были друзья, которые могли щедро угостить. А работал за него в это время по-прежнему Алексей. Он не раз слышал от Орловского: «В мое отсутствие ты остаешься за меня и сам принимаешь все решения.» Вот этим и воспользовался старший лейтенант. Накануне весь вечер он не мог найти начальника, чтобы отпроситься в рейд. Пресняков же отпустил сразу. Надо было только согласовать с майором. Сбившись с ног в поисках его, Алексей в полночь принял решение. «Коля, — сказал Терентьеву, — работу я всю сделал. Остаешься пока за меня. Справишься. Раз нет Орловского, значит, я за него. Завтра отыщется… Дрыхнет, наверное, где-то, «приняв на грудь»…