Афганистан идет за нами вслед (СИ)

Алексею сразу же стало неуютно сидеть на камне. Теперь ему всюду мерещились скорпионы, змеи, фаланги. Когда стемнело, он начал подыскивать себе место для ночлега. В кабине лег спать Барминов. Его лихорадило. Водитель где-то пристроился. А Степанов подумал-подумал, да и полез в кузов, на пропыленный тент, натянутый на ящиках с боеприпасами и тротилом. «Лучше мгновенно, если вдруг шарахнут по машине, только не от скорпиона», — подумал, натягивая на голову воротник десантной куртки. Во сне, двинув ногой, услышал стук — с кузова слетел один из ящиков. Ночью Алексей замерз до такой степени, что начал трястись всем телом. «Э, так не пойдет, — решил, проснувшись. — Надо снять куртку и укрыться. Бог с ним, с этим пыльным тентом». Так и сделал. Стало немного теплее.

С рассветом колонна дальше не пошла. Перевернулся танк, приданный из пехоты. Пока его поставили на гусеницы, потеряли часа четыре. Рано утром Степанова нашел земляк капитан Русинов. Должность у него была — заместитель командира батальона по воздушно-десантной подготовке. Но какие парашюты в Афганистане?!. Поэтому капитан переквалифицировался в обычного боевого замкомбата.

— Леш, хороший колотун дал ночью? — спросил Русинов земляка, и полное лицо его расплылось в простоватой добродушной улыбке.

— Как будто сам не знаешь, — усмехнулся Степанов. — До сих пор не могу согреться.

Капитан достал из-за пазухи фляжку. Спросил:

— Глотнешь немного?

— А что это? — насторожился Алексей.

— Спирт. Комэск «мигарей» в Кабуле дал. Он же наш земляк Мировой парень. К Красному Знамени представлен…

— Умеешь ты наводить мосты дружбы, — проговорил восхищенно Алексей. — А еще у тебя нюх на такие вот вещи. Ты бы шел не в «вэдээсники», а в прапорщики, начальники складов. Хватка у тебя есть.

— Какая еще хватка? А, ты про летный сухпаек! — догадался Русинов. — Так то ж сам бог велел. Все крушат самолет, а на «энзэ» ноль внимания. Пришлось прибрать к рукам. Не я, так другие бы утащили…

4.

Дело было зимой. Степанов с Терентьевым, только что позавтракав, вышли из палатки и стали свидетелями трагического случая. Четырехмоторный «Ан-двенадцатый» проскочил взлетно-посадочную полосу, сбил столбики с колючей проволокой и вылетел на позиции артполка, зацепив крылом машину. Десантируемая «Газ-шестьдесят шестая» с направлящими (реактивная система залпового огня — по-просту «Катюша», а по-современному «Град») кувырнулась, как игрушечная. Самолет развернуло почти на сто восемьдесят градусов, он воткнулся винтами в землю и задымился.

Все помчались к месту катастрофы. Подбегая к позициям, Степанов бросил взгляд на перевернутую машину. Из ее кабины артиллеристы вытаскивали водителя. Офицер заметил, что было много крови. «Угробили парня», — подумал на ходу. Но как позже выяснилось, солдат выжил. Ему только сильно свезло кожу на лице и на руках.

В хвосте самолета открылся люк и оттуда спрыгнули на землю два человека. Это были командир корабля и борттехник.

— Кто там остался? В самолете есть еще люди? — подбежали с вопросами десантники. — Да что же вы молчите?! Говорите же!..

Авиаторы были в шоке. С трудом добились от них нескольких фраз. Штурман, находившийся внизу в плексиглазовом колпаке, смятом в лепешку, погиб наверняка. Осталось два человека. Но к ним не пройти — груз сдвинулся.

— А запасной люк?

Командир пожал плечами — его тоже надо открывать изнутри.

— Руби, ребята!.. — догадался прапорщик из рембата.

И первый, схватив оказавшуюся под рукой кирку, начал что есть силы бить в дверку. Люк не поддавался. На помощь пришли еще два человека с ломом и топором.

Командир корабля, молодой парень, стоял и отрешенно смотрел, как десантники крушат его самолет. Он не проронил ни слова. Кто-то подал офицеру прикуренную сигарету. И тот сразу жадно затянулся на все легкие…

Тем временем подлетела санитарная машина. Благо, ехать было от медсанбата не больше километра. «Реанимационная», — прочитал Алексей на лобовом стекле. Прапорщик с помощниками, наконец, выворотили люк. Полезли в самолет. Через пару минут, чихая и кашляя, передали одного пилота, затем другого. Оба авиатора были без сознания. Их тут же уложили на носилки. Врач прижал к лицам летчиков кислородные маски, и машина помчалась в медсанбат. Последним извлекли мертвого штурмана. В самолете горела проводка — где-то замкнуло.

Позже десантники узнали причину катастрофы. Этот борт пришел из Ферганы. Летчики неудачно зашли на посадку. Земля дала команду еще на один круг.

— Штурман, пойдем на следущий? — спросил командир экипажа.

— Не стоит, сядем, — ответил тот.

Вот и сели. Погиб один штурман…

— Что будет с ребятами? — спросил Степанов у знакомого летчика, служившего в Кабуле.

— Суд экипажа, — ответил тот. — Разберутся досканально по каждому, но, конечно же, больше всего выпадет на долю командира…

Самолет стоял еще несколько дней на позициях артиллеристов. Авиаторы сняли двигатели, всю ценную аппаратуру. А остальное начали потихоньку растаскивать десантники — кто кусок дюраля оторвал на пол палатки, кто присмотрел какую-то деталь, а Русинову пришелся по душе «НЗ» — летный паек.