Афганистон (СИ)

Дубин как раз вышел в коридор из палаты, когда в дверях появился начальник медчасти полковник медицинской службы Будиловский. Навстречу ему бросились со скоростью черепашек трое живых мертвецов, что-то шипя и шевеля верхними конечностями. Ноги им слабо подчинялись, помогали стены. Полковник изменившимся лицом быстро прошёл до поста медсестры, никого там не обнаружил, и еще быстрее вышел вон.

Караул из Полтинника построил всех больных прикладами автоматов. Каждого проверяли по глазам. Девять особо мрачных человек забрали на губу. Оттуда они не вернулись. Что с ними стало — неизвестно. Через три дня их видели в техпарке караула за чисткой моторов БМДшек, черных и забитых донельзя.

На следующий день оставшиеся участники кражи собрались на совет в курилке. Всё еще внушительный пакет с колесами решено было предать земле.

ПАЗик подъехал к палаткам морга. Желтого человека перенесли внутрь, на стол. Цинковые гробы вдоль «стен» были одеты в деревянные бушлаты.

Рядом строилось здание каменного морга. Натянутый на фасаде красный транспарант оптимистично трепетал:

«ЗАВЕРШИМ СТРОИТЕЛЬСТВО ОБЪЕКТА С ОПЕРЕЖЕНИЕМ СРОКОВ. ПЯТИЛЕТКУ ЗА ЧЕТЫРЕ ГОДА!»

Был четверг. С аэродрома взлетел «Чёрный тюльпан» и скрылся из виду.

Эпизод одиннадцатый: Кенгуру

— Один! Ко мне!

Ни «одного», кроме Дубина, в кубрике не оказалось. Не откликнуться — себе дороже. Отмороженный минометчик Некрасов — хуже… Даже не знаю, что может быть еще хуже.

— О, Митяй, — Пи…й в пекарню, пробило на жрачку.

— Некрас, но, поздно, или рано — они позже завтрашнее готовят, а сегодняшнее съели уже наверняка: уже отбой был, да и ужин в офицерской столовой прошёл давно. А если не будет белого хлеба? У меня есть сгущенка.

— Ты че, душара, бывшая, забыл, ты мне должен! Геры не привез из Кабула? Травись тут этой травкой. Сгущенка зае…. Все, пшёл! Разговорился. Душара. Скажи спасибо Сереге, а то бы урыл уже, Митяй, бы, тебя дважды или трижды. Студент. Пшёл. Хлеб то серый, влажный помнишь, чем нас в столовой? Я ж дембель, мне такое нельзя, да еще мясо кенгуру!

— Некрас, украли у меня в Гардезе три пакета — тебе вез, а ты так и не поверил. В Кабуле по три чека купил. Украли.

— Врешь, по три чека, врёшь, да отъе….сь, щас то хлеба давай, быра! А то кенгуру у меня изобразишь.

Мясом кенгуру обзывали ляжки каких-то горных козлов, которые в изобилии привезли в батальон с позапрошлой колонной. Мясо было резиновое, жесткое, и очень невкусное, хотя об кулинарных изысках все забыли уже с гражданки. Или это сайгаки были?

Темно, как в жопе у негра. Блин. Слава Богу, путь в пекарню знаком давно. Пекарем, уже главным, заделался наш человек, из учебки — Денис, такой же «студент» бывший. Дубин почти всегда мог с ним договориться, главное, не брать несколько буханок зараз. Его, Дениса, когда-то отморозило в Чирчике, под Ташкентом, однажды, с тех пор — пришибленный молчун.

Тогда, в Чирчике, он последним пришел, пьяным в ноль, на отправку в Афган, и выступил с клоунадой перед офицерством. С учетом того, что дальше Афгана не пошлют, его не стали оформлять в штрафбат. Его посадили в самолет, и скоро мы сели в Кабуле.

Потом мы сели в Гардезе.

Потом мы осели в Бараках.

Он стал духом хозвзвода, и в итоге главным пекарем батальона.

Карьера за полгода, однако.

— Денис, привет.

— Кто?

— Некрас.

— Ну, нету!

— Денис, это Некрас. Сегодня он меня уделает, а завтра к тебе придёт. Ты же знаешь, я не вру.

— … А ну встать! — Денис попинал ногами еще более молодых пекарей, — Ладно, сделаем. Подожди. Садись, и указал на мешки с мукой.

Дубин повернулся — куда сесть-то — мешки. Мешки. Серые мешки, с маркировкой:

МУКА РЖАНАЯ

1938 год

Склад УНКВД по Магаданской области.

УН/Ч 546815

Вот ты какой, оказывается, серый хлеб солдатский.

22 апреля 1983 года.

Эпизод двенадцатый: Белая лошадь

К шести часам утра все задействованные в операции машины третьего батальона пятьдесят шестой десантно-штурмовой бригады собрались неподалеку от Мухамед-Ага. Операция заключалась в том, чтобы бронетехникой батальона блокировать очередной кишлак. Кишлак своими силами прочешет местный полк Царандоя, забирая по дороге всех мужчин. После проверки их зачисляли в него же для прохождения срочной службы. Мужчинами считались все люди от 13 до 50-ти лет.

Такая мобилизация проводилась уже третью неделю с небольшими перерывами, и была обычной практикой набора новобранцев. Правда, успех подобных операций практически всегда впоследствии оборачивался неприятными последствиями: по прошествии месяца-двух, многие новообращенные солдаты народной милиции или армии, прихватив оружие и амуницию, уходили в горы. Одни бежали в Пакистан, другие пополняли ряды моджахедов…