Афганская ловушка

В книге «Загадки афганской войны», а затем и в ее более полном варианте, вышедшем уже под другим названием, В. Меримский напишет: «В силу возложенных на меня обязанностей, я имел доступ к донесениям, отправляемым некоторыми ведомствами. (Сомневаюсь, что ко всем. — Прим. авт.). И должен сказать, что наиболее полная и объективная информация готовилась аппаратом Главного военного советника, а следовательно, и нашей группой. Я это говорю не для защиты чести мундира, а основываясь на фактах… В каждой дивизии (от себя добавлю — и армейском корпусе. — Авт.), бригаде, полку, танковом батальоне, авиационных частях имелись наши военные советники. Они постоянно находились в контакте с офицерами, сержантами, солдатами, а также представителями местных партийных и административных органов власти, от которых получали всевозможную информацию. Советники других ведомств (читай: КГБ) имелись только в провинциальных структурах». Понятно, что при таком раскладе полнота информации по военным каналам в сотни раз превосходила ведомство Андропова.

Далее на примере Андараба и личных впечатлениях я еще проиллюстрирую правоту Меримского. И еще адресовал бы интересующихся к воспоминаниям Б. Громова, где он столь подробно расписал всю систему сбора информации в 40-й ОА снизу, чуть ли не от роты. Вряд ли кто будет оспаривать эти утверждения. Он также сообщит: «К мнению военных не прислушивались, и я думаю, что была информация по другим каналам. Скажем так, не совсем достоверная, несколько искаженная информация, на основе которой рождались соответствующие представления о политической ситуации в этой стране…»

Другими словами, аппарат военных советников, руководимый Л. Гореловым и В. Заплатиным, обладал более обширной, более детальной информацией, притом также шедшей с самых низов. Следовательно, более достоверной, отражавшей истинную картину.

Кагэбэшники довольствовались более куцыми возможностями, причем из источников, удаленных от гущи событий, — их представители восседали не далее провинциальных центров, откуда и гнали в Кабул что ни попадя. Нередко это были данные «двойников», а то и «бред, — как позже напишет Громов, — какого-нибудь обкурившегося агента».

В Кабуле все это обобщалось и направлялось Андропову. При этом под «выводы» подпрягался посол и другие. Был случай, когда прибывший в ДРА замминистра МВД генерал-лейтенант Папутин В.С. тоже было подмахнул подготовленную чекистами шифровку. В. Заплатин от возмущения в полном смысле слова схватился с ним «за грудки», убеждая в необъективности и поспешности. В. Папутин вынужден был от подписи отказаться, так как в действительности еще нигде не побывал и обстановкой не владел, доверившись чужим аргументам. Аналогичным образом чекисты, в частности Б. Иванов, пытались «перевербовывать» и И.Павловского с В. Меримским, о чем чуть ниже.

По возвращении из ДРА В. Меримский (вместе с И. Павловским), докладывая обстановку министру Д. Устинову, с полным основанием позволит себе утверждать о нецелесообразности ввода войск. Об этом в своей книге он напишет: «После возвращения нашей делегации из Афганистана в октябре мы представили министру обороны доклад, в котором четко указали, что вводить в эту страну наши войска нецелесообразно. (Здесь, по-видимому, он проговорился, так как из данного утверждения проясняется, что при убытии им все же ставилась такая задача — прозондировать вопрос целесообразности ввода войск? — Прим. авт.) Кроме того, мы подчеркивали, что свободолюбивый афганский народ не смирится с этим вмешательством извне, и приводили ряд фактов, подтверждавших эти выводы. Я напомню вам только один из них, когда нашему одному советнику командир афганского полка ответил: «Мы вас сюда не звали. Уезжайте в свою страну, а мы здесь разберемся сами». Я уверен, что мнение этого командира разделяли многие офицеры».

В ноябре-79 В. Меримский будет встречаться с маршалом С. Ахромеевым, который сообщит ему, что «несколько дней тому назад наше руководство приняло решение ввести войска в Афганистан…» (видимо, речь шла о предварительном решении согласно постановлению Политбюро от 31.10.79). Меримский удивился: как же так, они с Павловским представили Устинову достоверные данные с выводом о нецелесообразности ввода туда советских войск. Ахромеев разъяснил: «…Ты знаешь, информация из Афганистана поступает по дипломатическим, военным и экономическим каналам. Но есть еще один источник, который пользуется особым доверием и отличается от уже названных мною. Это информация по линии КГБ, которая считается приоритетной».

Получается, что организация, которую мы не в шутку называли «Контора Глубокого Бурения», обладала поверхностной, а скорее всего, тенденциозной информацией, по сравнению с более достоверными сведениями военных. Тем не менее она признавалась приоритетной.