Афганская война глазами военного хирурга

Несколько минут в палате было тихо. Внезапный возглас Петра заставил Невского даже вздрогнуть.

— А помнишь, как говорил твой друг детства Виталька: «Тебе холесо и мне холесо». Он не выговаривал некоторые буквы, поэтому так звучало слово «хорошо». А лопату он называл «копата». Мы так любили с ним зайти в поле ржи и лежать, раскинув руки, смотреть в небо, слушать звуки кузнечиков, шмелей, пчёл. А среди колосьев росли тут и там васильки. Как я обожал и до сих пор люблю этот цветок. Он вроде бы и сорняк, но такой красивый. — Капитан помолчал. Потом продолжил. — Конечно, я всё это помню. Самым большим чудом для меня было, когда я увидел этот цветок здесь, в Афганистане. Помнишь, я нашёл его недалеко от женского модуля, где жили наши «джелалабадушки». Как он там оказался?! Может, кто-нибудь из девчат посадил семена, но вырос только один цветок. Я тогда долго стоял ошарашенный. Потом сделал даже навес для василька, чтобы безжалостное солнце не сожгло его. Всё-таки, он цветок севера. Потом я почти каждый день ходил и поливал своего любимца. На моё счастье он долго радовал меня, напоминал о доме. А если снова вырастет такой цветок, то кто будет заботиться о нём?! Пропадёт ведь!

Послышались сдерживаемые рыдания. Нонна бросилась к офицеру, стала гладить его по голове, приговаривая: «Успокойся-успокойся, Петя! Присмотрят за твоим цветочком. Не пропадёт василёк».

Наверное, это помогло, раненый перестал рыдать. Спустя некоторое время, когда Нонна перевязывала уже Невского, Копейкин продолжил говорить:

— Ты помнишь, как называется брага в Джелалабаде? Правильно, кава, кавка. Кто как назовёт. Ох, и выручала она нас. Хоть мы и медики, но спирт тоже приходилось экономить. Мне позарез надо было её раздобыть на свой день рождения. Пошёл к своим друзьям сапёрам. Славную они готовили кавку. Огромная 200-литровая бочка была этого зелья. Отлили они мне в большой 5-литровый солдатский термос. Не отпустили без пробы. Пили мы тогда «За содружество войск», за мой день рождения. Ох, и крепкая оказалась! С трудом дотащил я тогда этот термос до своей Медроты. Развезло. Жуть! Но с коллегами продолжили гулять. Славный это был день рождения. Но, словно, в другой уже жизни.

Капитан умолк. Молчали и все в палате. Все хотели верить, что офицер сможет всё-таки «вернуться к ним».

В палату стремительно вошёл Борис Владимирович, прикомандированный подполковник из Ленинграда.

— Привет, Саша. Уже закончили тебя перевязывать? Хорошо. Я распорядился сейчас перенести к вам на носилках в палату раненого офицера. Он совсем упал духом после ампутации обеих ног. Надо вернуть ему желание жить. Он уже пытался выброситься из окна. Помоги ему. Он из твоей Кандагарской Бригады, капитан, командир одной из рот. Возможно, вы и знакомы. Тоже Александр. Пусть он пару часиков у вас побудет. Поговори с ним по душам. Успокой, как можешь. Добро?

— Хорошо, я готов.

Но это было тяжёлое «задание». Самого бы Невского кто-нибудь успокоил…

Глава 4

Июнь1982 г.

1

Многие прилетевшие выползали из самолёта с «квадратными глазами», качались, словно пьяные. Для Невского, правда, этот полёт пролетел не заметно — из примерно двух часов полётного времени он умудрился большую часть времени проспать. Но последние шесть-семь минут, когда ИЛ-76 («Горбатый») проваливался вниз, все почувствовали себя в невесомости. Желудок подкатывал к горлу, а глаза закатывались, руки невозможно было оторвать от колен. Они весили по сотне килограммов.

Подполковник сосед смертельно побледнел, смотрел на Невского расширившимися глазами. Наконец, колёса коснулись бетонной полосы. Самолёт плавно заскользил по дорожке.

— Ну, вот мы и дома! Мой отпуск закончился. А ты первый раз в Афгане?

Невский кивнул, сглатывая горькую слюну. Подхватив свои вещи, вместе вышли из салона.

Трудно было, стоя на взлётной полосе, оценивать красоты столицы. Но жара почувствовалась сразу. Лицо опалило, словно из открытой духовки. Как по команде выходящие из самолёта отходили в сторонку, останавливались и закуривали. Многие крутили головами на «360 градусов». «Ограниченный контингент» пополнился новыми силами.

Никто их не встречал. Каждый был предоставлен сам себе. Подполковник посоветовал Невскому двигать на Пересыльный пункт, сам он тоже туда идёт. Ему ещё предстоит перелёт до Джелалабада. Но, по словам нового знакомого, все пути в любом случае ведут на «Пересылку». Старший лейтенант был рад попутчику. Впрочем, многие тоже потянулись за ними.