Афганская война глазами военного хирурга

Денежная — поправить свои материальные дела. Ничего в этом плохого нет. В стране всеобщего дефицита и скудных зарплат появилась вдруг возможность заработать в другой далекой стране, новости из которой поступают очень и очень противоречивые. По официальным каналам — там все хорошо и чистое мирное небо над головой. А по неофициальным… Приходится слышать о закрытых гробах, что прибывают из далеких краев. Но можно рискнуть и поехать. Появится шанс, чтобы «справить приданое» (ходила такая шутка о приезжающих девчатах).

Устроить свою судьбу — тоже не последняя причина поездки. Что вполне можно понять. Столько молодых, симпатичных и еще пока одиноких мужчин вокруг. Но, это, если повезет. А, ведь, везло! Случаи исчислялись не единицами, даже не десятками — сотнями! А кто-то даже бросал свою первую (вторую) жену ради этой единственной «афганской мадонны». Это- жизнь.

Была и еще одна, пусть не многочисленная категория. Ехали, чтобы проверить себя на стойкость, на умение противостоять трудностям, испытать себя в настоящем деле. Ехали «за романтикой».

Как, в таком случае, относились к их решению родные и близкие, родители в первую очередь, этих, молоденьких порой, девчонок?! Тревожились, конечно. А иногда и просто не знали, где их родное чадо — те врали, что служат в ГСВГ (Группа Советских Войск в Германии), в ЦГВ (Центральной Группе Войск — Чехословакия), в ЮГВ (Южной Группе Войск — Венгрия) и еще, черт знает где, но только не в Афганистане. А кто-то попросту открыто «сбегал» в Афган.

Возвращаясь, эти повзрослевшие дочери рассказывали о своей «боевой молодости» с гордостью. Им было, что вспомнить.

Всех женщин в Афганистане объединяло одно — они ехали работать на войну, где каждая могла потерять свою жизнь, пусть даже она была сугубо мирной профессии: повар, прачка, официантка, парикмахер, продавец, машинистка, медицинская сестра или служащая в штабе. Война не делала исключений. Она могла забрать любую жизнь, пусть даже и моложе двадцати.

Эти женщины стоят того, чтобы о них рассказать…

2

— Можно? — Дверь осторожно открылась. На пороге стояла молодая девушка. Дежурный врач сразу узнал в ней новенькую перевязочную сестру Канашевич Любу. Она приехала чуть более месяца назад вместе с другой новенькой — процедурной сестрой Валентиной Растегаевой. Они поселились в одной комнате в женском общежитии.

— Да, конечно, заходи. У тебя что-то случилось? — Участливо спросил старший лейтенант. Он даже встал из-за стола навстречу белокурой красавице. Ее большие голубые глаза, казалось, заглядывали прямо в душу.

— Нет-нет, у меня все нормально! Это меня девчонки из девичьего модуля попросили дежурного врача вызвать в комнату номер 11, там одной требуется помощь. Она жалуется на боли в животе.

— Хорошо, я уже общий прием закончил. Сейчас только схожу проверить новый суточный наряд и смогу минут через двадцать быть в вашем девичьем общежитии.

— Ладно, я там встречу и провожу к больной, — она впервые улыбнулась, отчего показалась сразу совсем молоденькой. Впрочем, ей и было чуть более двадцати.

Через полчаса дежурный врач, прихватив большую медицинскую сумку, входил в девичий модуль. Раньше здесь быть не доводилось. На входе его ждала Люба, проводила в нужную комнату. Первая вошла в дверь, громко объявив: «Встречайте доктора!» Пропустила старшего лейтенанта вперед, представила: «Наш хирург, Невский Александр». Сама тихонько шепнула, что будет в соседней, 10-й комнате. Быстро вышла за дверь. В комнате было пять кроватей, на которых в разных позах лежали и сидели молодые женщины. По две кровати стояли в ряд напротив друг друга у стен, одна — у окна. Большой круглый стол разместился в центре комнаты. Тихо играл магнитофон, что-то из восточных мелодий.

Высокая темноволосая женщина быстро поднялась:

— Девчонки, не будем мешать доктору Пилюлькину, пошли!

Сама первая вышла в коридор, за ней последовали еще двое. Одна продолжала лежать, повернувшись к стене, видимо, спала. На крайней к двери кровати осталась еще, она тут же отозвалась:

— Это я, болящая. Проходите, не стесняйтесь. Вас тут никто не укусит, — она гостеприимно указала рукой.

Невский внимательно присмотрелся. Невольный возглас вырвался у него:

— Это вы, Уткашея?!

— Я. Вообще-то меня зовут Марина.

3