Афганская война глазами военного хирурга

В этот момент застрекотали долгожданные винты МИ-8. «Вертушка», не опускаясь полностью, зависла на небольшой высоте над землей. Быстро побежали к ней с первым раненым фельдшер и водитель. Невский понес с одним легкораненым вторые носилки. Подбежали еще офицеры из управления, помогли загрузить остальных. Легкораненые залезли в салон последними.

Вертолет как-то сразу стремительно взмыл ввысь, развернулся и скрылся в ночи, лишь бортовые огоньки слабо поблескивали.

— А убитых-то когда заберут? — обратился Невский к стоящему поблизости подполковнику из политотдела Бригады. — Я думал вторая «вертушка» тоже сядет.

— Она тоже с грузом 200. Еще раньше садилась у мечети. Теперь до утра придется вам с ними побыть. Перенесите в палатку. Мертвым ведь уже некуда спешить, — он молча пожал руку и ушел. Ушли и другие офицеры.

Вернулся капитан. Не проронив ни слова, он сел в БТР, помахал рукой и уехал. Стало сразу темно без света фар.

10

Не сговариваясь, врач и фельдшер направились к погибшим солдатам. Рустам включил фары машины. Надо было тела привести в порядок. На носилках лежали шесть исковерканных останков. У некоторых отсутствовали конечности, оторванные взрывами. Это было тяжелое зрелище.

Прежде всего, предстояло идентифицировать погибших. У каждого военнослужащего в Афганистане должен быть такой «смертный медальон». С офицерами проще — у всех были личные жетоны, которые носились на цепочке, на шее. У срочнослужащих с этой целью использовали пустую автоматную гильзу, в которую вкладывали записочки с личными данными, в том числе указывался адрес близких родственников. Перед выездом в боевые рейды проверяющие обращали и на это внимание, требуя показывать эти гильзы. Обычно хранились такие записи в кармашке «для часов».

Они укладывали убитых на спину, руки размещали на груди (приходилось связывать их кусочками бинта), закрывали глаза (кое-кто еще смотрел мертвым взором), закрывали рты (опять же приходилось и здесь прибегать к кусочкам бинта, подвязывая). Переписывали в свете фонариков данные из «медальонов», включая номера подразделений, адреса родных, возвращая эти гильзы затем на место:

Копылов Андрей Александрович, 22 года. (Отрыв обеих ног — подрыв на мине).

Шляхман Борис Моисеевич, 20лет. (Погиб от пули в область живота).

Серов Кирилл Алексеевич, 21год. (Погиб от пули в голову- выстрел снайпера).

Маврин Виталий Викторович, 20 лет. (Умер от большой кровопотери — осколочные ранения груди и живота). Сержант, санитарный инструктор. Оказывал помощь раненым, сам был ранен (со слов командира роты).

Костриков Вадим Владимирович, 19 лет (Умер от попадания пули из ДШК в грудь с отрывом руки).

— Товарищ старший лейтенант, а этот, по-моему, живой! — раздался крик Табачникова.

Невский даже вздрогнул. Настолько это было неожиданно. Быстро поднялся и поспешил к фельдшеру. Слава осматривал последнее тело на крайних носилках. Там лежал, вытянувшись во весь рост, худощавый солдат. При выгрузке погибших о нем сказали: «Прямое попадание в сердце. Снайпер подкараулил, когда тот снял бронежилет. Хотел одеть на голое тело, по примеру «стариков», но не успел снять «хэбэшку». Жаль парня, хороший был солдат!»

— Это Данила Красножон, я его немного знал раньше, вместе были в «учебке». Сразу его и не узнал.

— А почему ты решил, что он живой? — Невский склонился над телом, посветил своим фонариком.

— Я начал ему руки на груди складывать, уже собирался связать их бинтом, а у него пальцы пошевелились.

Невский распахнул куртку «хэбэ» на солдате — прямо под левым соском зияло отверстие от пули, продолжала вытекать небольшая струйка крови.

— Ранение в область сердца, проникающее. — Старший лейтенант заглянул за спину парню. — Выходного отверстия нет. Значит, пуля сидит там, может, прямо в полости сердца. Оперировать надо немедленно, если он еще жив. Но такую операцию мы с тобой не проведем, Слава, а вертолетов до утра не будет.

Невский приложил пальцы на сонную артерию, ощутил слабые толчки:

— Точно, есть пульс! Сердце работает. Чудеса! — Он снял с шеи свой фонендоскоп, приставил чуть выше пулевого отверстия. Послушал. Ни звука! Как это понимать?! Сердце не работало.

Совершенно сбитый с толку, Александр задумался, растерянно поглядывая на фельдшера. Тот тоже выглядел озадаченным. Вдруг в голове промелькнула просто сумасшедшая мысль, словно кто-то шепнул ее в ухо. Решил проверить. Приложил свои обе ладони под соски тяжелораненого. Тут же почувствовал биение сердца, но под своей левой ладонью?! Так и есть!! Это редчайший случай анатомического строения человека, когда сердце расположено в грудной полости в правой половине. Тут же прижал фонендоскоп — услышал отчетливые толчки. Есть! Сердце работает, пусть ослаблено, но работает.