Афганская война ГРУ. Гриф секретности снят!

– Хорошо, я расстреляю их и расстреливать буду не где-то на стороне, а прямо здесь, чтобы избежать огласки, кто уничтожал террористов кандагарского подполья.

– Часовой! – крикнул Шатин солдату, стоящему на охране «Медузы». – Срочно передай лейтенанту Соломатину, чтобы он доставил в «Медузу» тех двоих задержанных. Понял или повторить?

– Так точно, понял, товарищ комбриг!

– Выполняй!

Через несколько минут появился лейтенант Соломатин и привел задержанных террористов в «Медузу». Их поставили рядом с нарами на колени. Шатин вынул пистолет из кобуры, оставил в обойме два патрона, пистолет передал «Зурапу». Риск был большой. Сзади «Зурапа» встал лейтенант Соломатин, готовый выстрелить в «Зурапа», если тот поведет себя неадекватно договоренности.

– Стреляй, «Зурап», не тяни! – приказал комбриг Шатин. «Зурап» выстрелил в рослого афганца, вторым патроном в другого террориста. Оба еще подавали признаки жизни, тогда лейтенант Соломатин сделал два контрольных выстрела в головы афганцам и добил их. Все было кончено в считаные минуты. «Зурап» передал пистолет комбригу. Его руки тряслись, как в лихорадке.

– Это ничего! – сказал комбриг. – Не каждый же день приходится уничтожать своих сподвижников. Привыкай.

Так в Афганистане стала создаваться новая порода людей-перевертышей, обреченных на бесславие и позор, призванных служить интересам Саурской революции.

«Медуза» сразу же после расстрела стала напоминать тюрьму, в которой только что казнили террористов и привели приговор в исполнение.

«Зурап» взял из рук лейтенанта Соломатина фонарь, поднес его ближе к лицу огромного афганца и только теперь заметил, что у него глаза не серые, а карие, они глядели на «Зурапа» с укором, тоской и печалью.

– А глаза-то у Абдуль Кахора, оказывается, карие! – сказал «Зурап» и захохотал. Было заметно, что «Зурап» не в своем уме.

– Этого гиганта, – сказал «Зурап» об Абдуль Кахоре, – я всегда боялся. Был он очень ловок и коварен. В кандагарском подполье его звали «Боевым слоном» за громадную физическую силу. Теперь с ним покончено. Он мертв. Конечно, жаль, что так все вышло. Он был хорошим террористом, исполнительным и пунктуальным. Если говорил, что сорвет голову с русского начальника Генади, то наверняка бы сорвал. – И «Зурап» внимательно посмотрел в мою сторону. – Я говорю только то, что хорошо знаю, – продолжал «Зурап». – Абдуль Кахора был идейным борцом и от этого был очень опасен, – признался «Зурап» в глубокой растерянности.

У меня были все основания не верить на слово «Зурапу», презирать его как перевертыша, но никак не восхищаться им. Он был загнан в капкан, и ему ничего не оставалось, как волку, перегрызть лапу и вырваться из капкана, что он и сделал.

– Всякая букашка хочет жить! – сказал «Зурап», обращаясь к комбригу. – Что будет со мной?! Меня тоже расстреляете?

– Нет, «Зурап», этого с тобой не произойдет, если ты будешь вести себя достойно, – ответил на реплику «Зурапа» комбриг Шатин.

– Я верю вам, – сказал «Зурап», – и буду вести себя достойно!

«Зурап» присел на нары, задумался. Лейтанант Соломатин принес ему стакан воды, сказал:

– Успокойся! Теперь все в прошлом! В настоящем только ты!

Комбриг вызвал санитаров, они подхватили убитых на носилки и вынесли из «Медузы». Постепенно «Зурап» стал приходить в себя.

– Я понял так, что вы и есть полковник Генади? – спросил меня «Зурап».

– На этот раз ты, «Зурап», не ошибся. Я действительно новый командир разведчиков, полковник Тоболяк. Мы должны, «Зурап», поладить, найти общий язык и работать вместе, и я гарантирую тебе свободу. Можешь с семьей уехать в Россию или в Кабул под другим паспортом. Найдем тебе работу, и живи спокойно.

– Приятно слышать такие слова, продиктованные заботой. Я сообщу вам все о басмаческом подполье, что знаю! – решительно заявил «Зурап». – Моя новая жизнь началась со встречи с вами. Вера в идею меня спасет, а вера в факты – погубит.

Так началась большая и кропотливая работа с «Зурапом». Он заговорил. Благодаря ему был раскрыт гигантский по масштабу заговор против народной власти, ведущий в Кабул, Пакистан, Иран, Китай. В заговор были втянуты еще несколько наших агентов, завербованных Собиным и Саротиным. Приходилось спешить, чтобы локализовать преступные планы террористов. В Кандагар я только что прибыл, но, как оказалось, был уже приговорен к расстрелу.

Тела террористов, расстрелянных «Зурапом», были вывезены ночью в заброшенный яблоневый сад и там нашли свое земное пристанище. Их тайна гибели была надежно спрятана в яблоневом саду, но так нам только казалось, что тайна смерти террористов умерла вместе с ними… Нищий видел, как что-то закапывают русские, раскопал могилы и сообщил в ХАД. Невидимый след вел к «Зурапу»…

Оперативные офицеры Саротин и Собин, узнав о предательстве «Зурапа», запаниковали, перестали не только пить водку, но и есть. Постоянно обращались ко мне с вопросом: «Что с ними будет?»

– «Спешите медленно», – говорили древние греки. Время покажет, что будет с вами, – отвечал я, уклоняясь от ответа на прямой вопрос.