Афганская война Сталина. Битва за Центральную Азию

Ответ: Мои показания полностью соответствуют действительности. Такое поведение с моей стороны объясняется тем, что в этот момент между Германией и СССР установилась общая граница на территории бывшей Польши, был заключен договор в Москве и установились, как мне казалось, особо дружественные отношения. Поэтому, ориентируясь в своих планах на Советский Союз, я в то же время не исключал возможности, что вопрос о перевороте в Афганистане уже предрешен между Советским правительством и Германией и будет осуществляться ими только совместно, как мне заявил об этом фон ХИНТИГ. В таком неясном для меня положении я не решался порвать переговоры с немцами, тем более что инициатива исходила от них.

Вопрос: Вы далеко не откровенны, и к этому вопросу следствие еще вернется. Сейчас покажите, что в дальнейшем практически было предпринято вами в порядке осуществления предложений немцев?

Ответ: Я ничего не предпринимал и не собирался предпринимать до личной поездки и переговоров в Москве. После посещения советского посольства я созвонился по телефону из Берлина с АМАНУЛЛА-ХАНОМ в Риме и, ввиду спешности и желания выиграть во времени, вызвал его для встречи в приграничный итальянский городок Бользано, возле итало-немецкой границы. Во время этой встречи в одной из гостиниц г. Бользано мы с АМАНУЛЛА-ХАНОМ обсудили предложение немцев и приняли решение, что в дальнейшем мы должны иметь дело и ориентироваться только на Советский Союз, и я, во что бы то ни стало, должен добиться поездки в Москву и окончательно договориться там об оказании нам помощи, как и в 1929 году,[123] оружием и специальными частями из проживающих в СССР афганцев, при помощи которых можно было бы захватить Мазари-Шариф, а затем поднять всеобщее восстание в Афганистане против ЗАХИР-ШАХА.

Предполагалось, что АМАНУЛЛА-ХАН, по получении мною в Москве согласия Советского правительства, переедет в Ташкент, а по занятии Мазари-Шарифа обратится как король Афганистана с призывом к населению о всеобщем восстании и вслед за войсками двинется на Кабул.

Мы также решили, что, в случае положительного разрешения наших планов в Москве, дальнейший контакт с немцами будем поддерживать лишь в том случае, если это сочтет необходимым Советское правительство. От всякой помощи со стороны немцев специальными инструкторами или офицерскими кадрами мы должны были отказаться под благовидным предлогом, что это вызовет недовольство к нам со стороны населения.

О результатах предполагавшейся поездки в Москву и моих там переговорах я должен был незамедлительно поставить в известность АМАНУЛЛУ-ХАНА.

По возвращении в Берлин я немедленно позвонил в советское посольство в надежде попасть на прием к послу или советнику, [чтобы] изложить перед ними наши с АМАНУЛЛА-ХАНОМ планы и получить разрешение на выезд в Москву. Однако в течение нескольких дней мне по телефону из посольства давали уклончивые ответы, а затем заявили, что советский посол меня не примет.

Вопрос: После этого вы решили действовать только в контакте с немцами?

Ответ: Я был обескуражен ответом советского посольства, отлично сознавая, что любые планы немцев без участия Советского Союза будут носить авантюрный характер и заранее неосуществимы. Но получилось так, что в то время, как я добивался ответа из советского посольства, меня вновь вызвал к себе в Министерство иностранных дел фон ХИНТИГ и сообщил, что Советское правительство дало официальное заверение о своем согласии на осуществление переворота в Афганистане при моем участии.

В подтверждение этого фон ХИНТИГ показал мне телеграмму от германского посла в Москве фон ШУЛЕНБУРГА, в которой говорилось, что он был на приеме у Председателя Совнаркома Молотова и получил его согласие на оказание Советским правительством совместно с Германией необходимой помощи мне и АМАНУЛЛЕ-ХАНУ для подготовки восстания в Афганистане, в связи с чем в ближайшее время предполагается мой вызов в Москву для переговоров. Прочитав телеграмму, я заявил фон ХИНТИГУ о своем намерении немедленно отправиться в Москву, на что он ответил, что сейчас туда выехал для переговоров их представитель, а моя поездка состоится, мол, через несколько дней.

Спустя некоторое время фон ХИНТИГ сообщил мне, что из Москвы поступило указание временно отложить мой выезд туда, так как переговоры между правительствами затянулись и еще не закончились. А вскоре фон ХИНТИГ, по неизвестным мне причинам, был уволен из восточного отдела германского Министерства иностранных дел, и вопрос о моей поездке в Москву, а также и всякие переговоры в отношении переворота в Афганистане на этом прервались.

Вопрос: А кроме фон ХИНТИГА, с вами никто не вел переговоров по этим вопросам?