Афганские четки и баллады

Возвращаясь домой, наша группа попала в засаду.
Подорвалась машина. Меня отшвырнуло с брони,
И спасла меня тень от большого куста винограда.
В винограде меня не заметили видно они…
Помню, видел троих, – их худые сутулые спины.
И отчетливо слышал гортанный чужой разговор.
Суетились они у подорванной нашей машины
И я видел, как раненых там добивали
В упор…
Пыльный, солнечный модуль*,
Больничные, бледные лица.
Занавески на окнах – роскошный военный уют.
Я мечтал об одном: поскорее заснуть и забыться
И одно только помнить, – что любят меня и что ждут.
Под Баграмом* санбат, знаю, многим покажется раем,
Для солдата санбат – что для древних паломников Рим.
Только я и во сне воевал и давился сухпаем*,
Только я и во сне продолжал пробиваться к своим.

Мне сейчас говорят, что с войной этой вышла ошибка —

Мол, война нам нужна, как счастливому евнуху хрен.
И тогда, я к лицу примеряю пустую улыбку.
Как протезы свои
Примеряю
Чуть выше колен.

4.11. Баллада о возвращении

Он в двадцать лет лишился ног,
А взвод в грязи кровавой лег…
Был ранний час…
С крутых хребтов стекал рассвет,
Дымилась черная броня,
Его от смерти заслоня.
Поспела помощь. Вот он жив.
А взвода нет.

Он в двадцать лет лишился ног,

А взвод в грязи кровавой лег.
Что жив остался он один – его ль вина?
Он выжил – духам всем назло.
Врачи сказали: повезло!
Теперь прощай!
Теперь домой.
Встречай, страна!

– «Зачем мне этот инвалид?! —

Меня от целого тошнит!
Сама представь, каков с такого мужа прок.
Его ночами током бьет, —
Он спать мне, сволочь не дает.
Уж не ждала,
Так нет, вернулся. Голубок…»

– «Ты посмотри, какой герой!

Да ты хоть носом землю рой!
Да у меня таких, как ты, хоть пруд пруди.
То старикам все дай да дай.
Теперь вот вам. Хоть впрямь, рожай!
Ты подожди.
Ты подожди.
Ты подожди…»

– «Вы воевали молодцом, —