Афганские истории

Бортмеханик прапорщик Данила, отстыковывая рукав ТЗ от заправочной горловины, снисходительно улыбнулся.

— Ничего, привыкнет! Парнишка толковый, старательный. Все мы такими были — ушастыми и суетливыми…

Отлетали плановые полеты без происшествий, приземлились, зарулили на стоянку. Заглушили двигатели, заправили самолет оперативным запасом топлива, провели послеполетную подготовку. Штурман и командир экипажа уехали в штаб полка на дежурном автобусе.

Штурман поехал сдавать карты, а командир — на подведение итогов учебно-тренировочных полетов. Остальные члены нашего экипажа остались чехлить самолет и заодно решили зайти к соседям на «929-й», поспрошать «чего, да как?!» Тем более что капоты на левом двигателе Ан-72 были уже закрыты, стремянка откачена. Значит, разобрались и отремонтировали. А с чем разобрались?! И чего отремонтировали?!

По гостеприимно опущенной рампе поднимаемся на борт «929-го». В самом деле, интересно же из-за чего двигатели в полете капризничать начинают и в отказ вываливаются. Все под Богом ходим, а опыт никогда лишним не бывает, не так ли?! Сегодня ребята с «929-го», а завтра можем и мы…

В уютном салоне Ан-72 сидит многочисленная толпа в ЛТО (члены экипажа и специалисты из наземного состава: инженеры и техники). Все ребята с одухотворенными умными лицами сгруппировались возле коробки зажигания двигателя, которая лежит на столе в первом салоне.

Коробка зажигания — это навесное оборудование двигателя в виде металлического блока серого цвета со сторонами 30х30 сантиметров и толщиной сантиметров восемь. По периметру лицевой панели завернуто в пределах 40-ка винтов с широкими шляпками и мелкой резьбой. В середине чернеет отчетливая надпись «Не вскрывать!» и треугольник с восклицательным знаком посередине.

Ну, если «Не вскрывать?!», то для любого среднестатистического русского человека, данный строгий запрет — это однозначное руководство к незамедлительному действию. Причем, к самому активному. Мощная отвертка с удобной ручкой уже была наготове и лежала на столе рядом с коробкой.

От процедуры мгновенного и безжалостного вскрытия останавливало только то, что все агрегаты и блоки, применяемые на самолете, имеют индивидуальные номера и почти всегда отсылаются на восстановительный ремонт в адрес завода-изготовителя. Почти все, но не все.

Чуть поодаль от толпы, находящейся «на низком старте» и готовой «вот-вот» наброситься на злосчастный блок, в одном из кресел салона сидел инженер эскадрильи по СД (самолет-двигатель) капитан Серега Пронин с толстенным ТУ в руках и медленно его перелистывал.

Как только Сергей прочитал сакраментальную фразу, что данная коробка зажигания на завод-изготовитель не сдается, по причине ее полной неремонтопригодности, народ сразу взялся за отвертки и многообещающе злорадно ухмыльнулся.

Капитан Пронин попытался задать вопрос, помнит ли кто-нибудь из присутствующих в салоне «929-го», что именно мог бы обозначать «треугольник с восклицательным знаком посередине», но его уже никто не слушал. Работа по «вскрытию» закипела! Первый винт открутил бортинженер Григорий Кулешов, собственноручно! Хозяин! Имеет право!

Как известно: «Любопытство — двигатель прогресса!» и поэтому всем ребятам очень хотелось выяснить истинную причину внезапной остановки двигателя Ан-72. Тем более, каждый из нас был воспитан на детском киножурнале «Хочу все знать!», главным девизом которого являлась фраза: «Мы не привыкли отступать!»

Серега Пронин, кстати, большой умничка и дотошный специалист, продолжал листать толстенный журнал ТУ, пытаясь найти конструктивное описание внутреннего устройства данного агрегата, чтобы теоретически — без вскрытия утолить голод любопытства: «чего же там все-таки сломалось»?!

Пока, общепризнанный «теоретик» углубился в изучение технической документации, человек десять (экипаж «929-го» и наземный персонал, участвовавший в устранении неисправности), склонился над проклятой коробкой, ожидая своей очереди активно поковыряться в ее внутренностях.

Бортинженер Гриша, вооружившись мощной отверткой, поминутно чертыхаясь и многоэтажно проклиная «тупых конструкторов», которые навертели кучу «ненужных шурупов», упрямо откручивал бесконечные винты с широкими шляпками и мелкой резьбой (электроотверток на бетонке никогда не было, поймите правильно).

Григорий старательно открутил один ряд винтов, а Серега тем временем, найдя нужную страницу ТУ, во всеуслышание зачитал.

— Описание конструкции коробки зажигания смотрите в формуляре агрегата. Тьфу, блин! Где формуляры?!

— В техническом домике естественно! Да хрен с ними, откроем коробку и все увидим!

Но, Серега — дотошный малый. Он встал из удобного кресла и не поленился прогуляться в технический домик. Идти достаточно далеко, но дело принципа! А принцип — это …принцип, етить его…

Бортинженер тем временем выдохся в борьбе с огромным количеством винтов, однозначно перегрелся, заметно вспотел и его сменили, давая перевести дыхание. Совместно открутили еще пару десятков винтов. Устали все! Мощной отверткой поработал каждый из присутствующих на борту «929-го».