Афганские истории

Бессменный Федя опять унес банку за пределы видимости. Вернулся один и грустный. Обидно! Хотели порадовать ребят под Новый год, а получилась хрень какая-то. Досадно, а куда деваться?!

Зима на аэродроме прошла более-менее спокойно, селедка в банках замерзла в дальних сугробах и перестала вонять. Затем выпал приличный снег, все присыпало толстым слоем и жизнь вернулась на круги свои. А парни с 996-го еще неделю проветривали салон самолета и обильно разбрызгивали внутри фюзеляжа адский коктейль из смеси дешевого одеколона типа «Лаванда», «Тройной», «Шипр» и прочее. В магазине «Военторг» на ребят уже стали откровенно коситься и продавщицы и покупатели, т. к. экипаж 996-го закупался «по взрослому». В стране «сухой закон», а эти бравые ребята чуть ли не канистрами одеколон скупают… Но, честно говоря, внутри самолета все равно заметно попахивало!

Более того, в полку прижилась очередная шутка! Когда в какое-либо помещение заходил член экипажа с 996-го борта, все присутствующие начинали брезгливо морщить носы и старательно принюхиваться. Парень со «зловонного» самолета заметно тушевался, густо краснел, сам начинал шумно втягивать воздух носом, стараясь уловить причину всеобщего недовольства. Затем, не выдержав «морального» давления, «источник запаха» под благовидным предлогом и под общий хохот скоропостижно выбегал из помещения на свежий воздух где, отчаянно чертыхаясь, вытаскивал из кармана комбинезона «расходную» бутылочку одеколона и незаметно для окружающих, старался полить себя туалетной водой.

С приходом весны, проклятая селедка по-норвежски благополучно оттаяла и начала вонять с новой силой. Приличное удаление банок с протухшей рыбой «за линию горизонта», помогало слабо. Слабый ветерок подует с той стороны, 3,14здец, хоть вешайся. Даже птички перестали петь на аэродроме в районе стоянки нашего полка.

Делать нечего, под прессингом возмущенной общественности, вперемешку с откровенно-издевательскими шутками и невыносимыми подколками, капитан Федя из экипажа 996-го в очередной раз напялил «любимый» противогаз и после долгих поисков «за горизонтом», закопал мерзопакостную селедку глубоко под землю. Потом прошелся обильный весенний дождь, выросла густая травка и, вроде как, на аэродроме жить стало немного терпимей. Уф!!!

P.S. Спустя лет 10–15 после тех знаменательных событий по ТВ показали репортаж про Норвегию в контексте национальных особенностей гастрономических пристрастий ее жителей. Как оказалась, тухлая селедка — чуть ли не самое любимое национальное блюдо всех норвежцев, прикиньте?! И к тому же настолько дорогой деликатес, что потомки викингов могут позволить его лишь только по большим праздникам!

Более того, банку с протухшей селедкой надлежит вскрывать, предварительно погрузив ее под некоторую толщу воды, чтобы сногсшибательная вонь от разлагающейся рыбы частично впиталась в жидкость, и было не так противно! Опять же, «вскрытие банки под водой» помогает исключить норвежским гурманам незапланированные обмороки от «обалденного» запаха, приступы жестокой рвоты и т. д. и т. п. Такие дела! Вот вам и селедка по-норвежски! …да еще под «русской шубой».

Экзотическая кухня — редкая засада, особенно азиатская, можно так нарваться, но это уже другая история.

Вода и воздух, ум и разум

Ан-72, прозванный за свой оригинальный внешний вид «Чебурашкой» проходит грозовой фронт. Вернее сказать, не проходит, а протискивается сквозь сплошную стену воды. Самолет фактически не летит, а почти плывет.

Дождь льет как из ведра, молнии сверкают, бесполезно мельтешащие дворники хаотично молотят по лобовому стеклу, не справляясь с потоками взбесившейся воды. Самолет ощутимо трясет, экран локатора весь в ярких засветках — буря по курсу и вокруг борта. Через иллюминаторы, всполохи молний периодически освещают салон самолета, значительно перекрывая по яркости дежурное освещение, но Ан-72 настойчиво двигается по «коробочке» в сторону родимой ВПП (взлетно-посадочная полоса).

Экипаж, упрямо игнорируя все утробные завывания, всевозможные мыслимые и немыслимые кары на наши дурные головы и многообещающие угрозы со стороны КДП (командно-диспетчерский пункт), тупо рвется домой… к детям, к женам, к любимым. Бортовые холостяки — потенциальный генофонд экипажа и гордость ВВС, тоже рвутся на землю. Зачем?! Непонятно! Но рвутся отчаянно!

КДП изрыгает очередной поток строгих запретов вперемешку с отборным матом, но командир воздушного корабля только болезненно морщится, продолжая удерживать самолет на «домашнем» курсе.

— Авиация у нас, какая?! Всепогодная! То-то! Вот и давай посадку, мать вашу! В командировках загоняли как саврасок легавых, истосковались по семьям, спасу нет! Домой хотим, к «любимке» под одеяльце, чтобы тепло родного и желанного тела почувствовать! Душу озябшую по холодным гостиницам, да измотанную по чужим … хм… отогреть. «Вышка» (КДП), не будь сволочью, дай посадку, включи освещение ВПП!