Афганские звёзды. «Пьеса» первая. Звёзды Бадабера

Раббани и его советники приняли решение взорвать склады. В 8.00 27 апреля Раббани приказал открыть огонь. В штурме участвовали арт подразделения и боевые вертолеты пакистанских ВС. После нескольких залпов склады АВ взорвались. При взрыве погибли: 12 бывших советских военнослужащих (имена, звания не установлены); около 40 бывших военнослужащих ВС Афганистана (имена не установлены); более 120 мятежников и беженцев; 6 иностранных советников; 13 представителей пакистанских властей. До правительства Зия-уль-Хака доведено, что восставшие сами подорвали себя».

Учитывая, что события в Бадабере получили огласку (артиллерийская стрельба была слышна даже в Пешаваре), 02 мая многие телеграфные агентства со ссылкой на своих корреспондентов в Исламабаде сообщили о неравном бое, который вели советские и афганские военнослужащие в Пакистане.

Средства массовой информации, в частности, радиостанция «Голос Америки» в своей передаче 04 мая была вынуждена передать, что «на одной из баз афганских моджахедов СЗПП Пакистана в результате взрыва погибло 12 советских и 12 афганских пленных».

Число погибших афганских военнопленных разнится с информацией из донесения генералу армии Саламанову Г.И. (12 против 40), но количество погибших советских военнослужащих в обоих источниках аутентично – 12. Возьмём эту цифру за основу…

При этом важно учесть и количество выживших узников, ибо согласно Википедии [1] как минимум один выживший свидетель восстания в Бадабере – Рустамов Носиржон Умматкулович – был! Согласно Труду [2]: «В это время, пробравшись с тыльной стороны в крепость, духи выкрали Рустамова и еще двух бабраковцев из подвала и погнали в поле, где была приготовлена глубокая яма. Там же оказался и предатель Исломудин. Потерявший рассудок казах Канат остался в подвале.

– Мы сидели в яме и слушали звуки выстрелов, – говорит Рустамов. – Я сидел молча, а Исломудин ныл, что его расстреляют».

Получается, что из советских военнослужащих помимо погибших при восстании в Бадабере 12 человек, было ещё двое выживших – Рустамов и некий Исломудин, если его не расстреляли позднее. Всего 14 человек.

Эту же цифру со ссылкой на сообщение американского консульства в Пешаваре в Госдепартамент США от 28 – 29.04.1985 года сообщает Википедия [1]: «Территория лагеря площадью в квадратную милю была покрыта слоем осколков снарядов, ракет и мин, а человеческие останки местные жители находили на расстоянии до 4 миль от места взрыва… В лагере Бадабер содержалось 14-15 советских солдат, двоим из которых удалось остаться в живых после того, как восстание было подавлено».

Согласно Труду [2]: «Ключом, открывшим дверь в прошлое, оказалось фото из лагеря. Этот снимок в комитет передала американская комиссия по военнопленным ещё в 1990-х годах. В брезентовой палатке укрылись три фигуры в одинаковой униформе и женщина в шёлковой юбке.

Слева направо: Николай Шевченко, Владимир Шипеев, Людмила Торн, Михаил Варварян

Женщина – это Людмила Торн, бывшая советская гражданка, приехавшая в Пакистан от лица «Freedom House», рядом – наши афганские пленники. Человек, сидящий слева от нее, представился тогда Арутюняном, а тот, кто справа – Матвеем Басаевым. Обе – вымышленные фамилии. Кто кого решил запутать, не ясно. Арутюнян на самом деле был Варваряном «Исломудином», а Басаев – Шипеевым «Абдулло». Зачем они решили обмануть её? Может, ребятам внушили, что их семьи станут преследовать власти тогдашнего СССР?

Угрюмый бородач в глубине палатки – это украинец Николай Шевченко «Абдурахмон», завербованный Киевским облвоенкоматом для работы водителем в составе ОКСВ в Афганистане. По данным комитета, захвачен в плен отрядом Исмаил Хана на трассе Термез – Герат в 1982 году…

– Это Абдурахмон!.. – уверенно тычет пальцем в лицо Шевченко Рустамов и тут же переходит на Варваряна: – А это Исломудин! Он мне наколку сделал на груди, когда нас перевели в джелалабадский лагерь!.. А это – Абдулло, монтер! – он роется в груде снимков на столе и вытаскивает как доказательство черно-белую фотографию Володи Шипеева».

Заметки на полях: Михаил Варварян. В СС [3], где Евгений Кириченко продолжает тему восстания в Бадабере, уже упомянутая Людмила Торн «поправляет» Рустамова [3]: «По словам Арутюняна (Варварян – Ломов), в Советском Союзе он был православным христианином, однако теперь стал мусульманином, и его новое имя было Мохаммад Ислам».

Но в Фильме [4] (14:37; здесь и далее – указание на хронометраж) Рустамов «упорствует», по-прежнему именуя Варваряна Исломудином.

Заметки на полях: Владимир Шипеев. Аналогично. В Труде [2] Рустамов идентифицирует как Абдулло Владимира Шипеева.

Однако в Фильме [4] (15:22 – 15:33) дословно: