Афганский «черный тюльпан»

— Евгений! Основное направление 5–00! Я с радистом убываю в кишлак вместе с майором Терещук. Связь по радио, позывные прежние, через семь минут быть готовыми к открытию огня!

— Понял, комбат! Все будет в порядке! — ответил Потураев и, пригнувшись к окуляру буссоли, начал давать отсчеты орудиям:

— Первому! 30–10! Навести в буссоль!

Не отрываясь от окуляра, подкрутил объектив буссоли на панораму второго орудия.

— Второму! 30–25! Навести в буссоль!

— Третьему! 30–40! Навести в буссоль!

Наводчики устанавливали данные на панорамах и, глядя в ее глазок, поворотными механизмами совмещали вертикальную линию прицельной сетки с центром буссоли. Тут же командиры орудий докладывали старшему офицеру батареи:

— Первое готово!

— Второе готово!

— Третье готово!

Стволы трех гаубиц параллельно уставились в сторону предполагаемой стрельбы.

— Выставить коллиметоры! Отметиться! Командиры орудий, ко мне! — приказал Потураев, когда по своей карте определил координаты огневой позиции и через радиста передал их командиру батареи. Сержанты Сердюков и Орасанов, ефрейтор Бакуров подбежали к нему и доложили о своем прибытии. Потураев оторвал взгляд с тонокарты и оценивающе оглядел подбежавших младших командиров.

— Значит, так, товарищи командиры! О противнике мы знаем мало, поэтому быть в готовности вести огонь прямой наводкой. По три ящика снарядов З-ш-1 уложить непосредственно у станин орудий и по пять ящиков осколочных держать наготове в нишах. Сержант Сердюков!

— Я, товарищ старший лейтенант!

— Твоему орудию быть в готовности в любое время развернуть ствол на 180 градусов и стрелять в наш тыл. А остальным, — он посмотрел на Орасанова и Быкова, — в случае нападения из тыла — продолжать вести огонь в сторону нашей пехоты, не отвлекаясь назад, там разберется Сердюков.

Все ясно?

— Так точно! — почти хором ответили командиры орудий.

— По местам!

Сержанты побежали каждый к своему орудию, туда же пошел и Потураев, чтобы лично убедиться в готовности каждого орудия и подбодрить солдат, занимающихся своим нехитрым делом. Одни протирали снаряды и гильзы, другие подносили в указанные места ящики с ними, наводчики фланелевыми тряпочками протирали окуляры панорам и оптических прицелов.

Обойдя все три орудия и убедившись в готовности их расчетов к боевой работе, Потураев вернулся назад к буссоли, установленной в пятнадцати метрах за орудиями, и спросил радиста рядового Баранова:

— Комбат не вызывал?

— Никак нет, товарищ старший лейтенант! Все тихо!

Тихо пока было в эфире, а в стороне кишлака уже слышались густые автоматные очереди. Стало совсем светло. Солнце ярче и веселее светило над остриями далеких гор, и Потураев внимательно оглядел окружающую их местность. Впереди, сразу за кишлаком Мухамед-Ага, простиралась голая степь, заканчивающаяся стеной высоких гор. До них было километров пять-семь. Справа и слева вдоль дороги, по которой они ехали, также тянулись горы, а в тылу их огневой позиции, позади, метрах в двух, сюда тянулась гряда невысоких, до ста метров, холмов. Вот эти холмы и насторожили Потураева.

— Баранов! Вызови ко мне командира отделения тяги рядового Панина!

Когда Панин прибыл, Евгений указал ему на те холмы и пояснил:

— Слушай, Панин! Не нравятся мне эти горки позади нас. Что на них и за ними — мы не знаем. Бери-ка остальных своих водителей, Ахметова и Мельникова, и займите оборону метрах в семидесяти от нас. Ваша задача: не допустить подхода противника с тыла на огневую позицию, организовать наблюдение за этими холмами и в случае обнаружения какого-нибудь шевеления немедленно открывайте огонь из автоматов, а мы вам пособим пушечкой. Задача ясна?

— Так точно!

— Все! Иди, Панин, выполняй!

В это время радист Баранов начал принимать по рации команды капитана Коростылева:

— Пермь-2! Опорный пункт! Прицел 22, заряд четвертый! Уровень 29–50, основное направление — левее 0–40, первому — один снаряд осколочный — огонь!

Старший лейтенант с блокнотом в руках записывал эти данные и громко передавал их на орудия. Командиры орудий также записывали установки, и наводчики быстро наводили стволы гаубиц в невидимую для них цель, отмечаясь по коллометорам, установленным позади каждого орудия, метрах в трех.

— Первое готово! — доложил Сердюков, когда заряжающий дослал снаряд в казенную часть ствола.

— Первое! — скомандовал Потураев и тут же эхом ему отозвался Сердюков:

— Орудие!