Афганский дневник пехотного лейтенанта. «Окопная правда» войны

Как всегда, смешное и трагичное на войне ходят рядом. Вертолетчики накрыли нас НУРСами, уже второй раз в биографии. Один из солдат рванул кольцо сигнального патрона оранжевого дыма, который висел на бронежилете, на груди, и как ни отворачивал лицо, стал оранжевого цвета, долго хохотали. К вечеру перестрелка постепенно затихла.

27 марта

Прикрывали эвакуацию подбитых «Ми-8». Прилетел «Ми-6», завис, обе восьмерки подцепили на тросах на внешнюю подвеску, шестерка благополучно поднялась и улетела.

Высадились разведчики и пошли на прочесывание, четвертая рота и «зеленые» уже в кишлаках, мы прикрываем. Обнаружили горную пушку, из которой в осенью 1982-го был обстрелян полк, ЗГУ, мины, стрелковое оружие. «Батальонный спецназ», взвод связи, куда отбирались самые крепкие и отчаянные солдаты, приволок целый мешок разнообразных пистолетов, начиная с «маузера» и заканчивая «ПМ». Тищенко выбрал для себя один красивый, типа браунинга, весь никелированный, накладки на рукоятке похоже из слоновой кости.

Получил команду на перемещение, выдвигаемся в сторону Зуба. Вчерашней усталости как ни бывало. Через какое-то время началась стрельба. Командир первого взвода докладывает: «У меня трехсотый». Запрашиваю: «Кто?» «Хомчик», – отвечает. Слава богу, вырвалось в эфир. Хомчик Гена, лучший друг полит– и особотделов. Был в роте, мягко говоря, неуважаемым солдатом, грубо говоря – чмо. Пришлось выделить восемь человек для выноса на удобную для посадки вертолета площадку, ранение в грудь – тяжелое.

Тищенко красуется в полный рост, хотя пули вокруг свистят очень даже назойливо. Я такой храбрости не приемлю, вспоминается майор Ильин, с его спокойным мужеством. Не есть хорошо, если смелость переходит в безрассудство.

28 марта

Духи продолжают огрызаться. Сегодня прижали шестую роту километрах в двух от нас. Как мог, старался помочь им. Развернул миномет, но с уходом Пети Маслова не стало нормальных, грамотных минометчиков – из десяти мин ни разу не попали по высоте, откуда велся огонь. Минометчики стали настоящей обузой, еще Дейкуна просил не придавать их. Толку нет, а их постоянно тащить приходится, вьюки-то у них тяжелые, поменялся призыв, основная масса молодых еще не втянулась. Сам лег за ПК, чтобы хоть как-то сбить прицел врагам. Когда рядом посвистывают пули, совсем непросто хладнокровно прицеливаться.

Саня Чигрин попытался взять высоту, подняв роту в атаку. Но, получив трех раненых, рота залегла. Вышли в темноте.

29 марта

Боеприпасы для шестой роты – они вчера расстреляли полбоекомплекта – по ошибке сбросили нам. Свой-то груз едва тянем. Взяли несколько ишаков в кишлаке, навьючили, двигаемся к Зубу. Пошел сильный дождь, грунт раскис, с трудом передвигаем ноги, к каждой липнет, наверное, по пуду грязи, промокли насквозь.

Останавливаемся на ночлег, пытаемся отдохнуть, сев прямо в грязь, завернувшись в плащ-палатки. Я под одной палаткой с Витей Федотовым, обнялись, так вроде бы теплее. Первый раз услышал, как стучат от холода зубы у всей роты. Такое чувство, что слышно на всю округу.

30 марта

Продолжаем движение. Очень хочется есть, остатки сухпая израсходовали еще вчера. Он тоже не резиновый, получали на трое суток, а идут уже пятые. Боеприпасы не забыли подбросить, а о том, что, оказывается, еще и питаться нужно, верхнее командование как-то не подумало. Выше в горах лежит снег. Ишаки проваливаются, ложатся на брюхо, в конце концов не выдерживают и все издыхают. А советский солдат преодолевает любые трудности. И хоть медленно, рота продолжает выдвигаться в указанном направлении.

При переходе через ущелье скатывались по снежному склону кто на плащ-палатке, кто на ОЗК, а кто просто на заднице – как на картине Сурикова «Переход Суворова через Альпы».

Наконец-то дошли до этого чертова Зуба – скала, метров десять высотой, если смотреть из полка, напоминает волчий клык, отсюда и название. А зачем шли, не очень понятно. Духи уходят, не принимая боя. В четвертый раз с 1980 года занимаем этот укрепрайон. Чтобы хоть как-то согреться, вытапливаем тротил из мин.

31 марта

Получил команду на выдвижение в район отдыха, куда доставят сухой паек и будет организован суточный отдых. При переходе через ущелье не выдержал «Маруся», Студеникин Серега, хотя шел налегке – оружие и снаряжение у него давно уже взяли. Если какое-то время шел на пинках, то сейчас лег и говорит: «Что хотите делайте, дальше не пойду». Вызываю вертолет, указываю высоту, на которую нужно подняться, а сил уже ни у кого нет. У старшины нашлась веревка, обвязали и потащили волоком, как бревно, вдесятером. Выползли на высоту, села на несколько секунд вертушка. За тобой, сволочь, говорю, прилетела. Подхватился «Маруся», бегом к вертолету, прыг, дверь захлопывается, восьмерка взлетает. А оружие, боеприпасы, бронежилет оставил нам.