Афганский дневник

Доехали до Баграмского перекрестка, опять двадцать пять. Нет замыкающей боевой машины. А солнце угрожающе заходит за горные вершины. Пехота уже сняла свои блоки вдоль дороги. Подождал минут двадцать и поехал обратно выяснять обстановку. По пути в районе Карабага становимся свидетелями перестрелки двух вооруженных групп. Кто, кого, за что? Черт его знает. Опять загоняю всех под броню, но по нам не стреляют. Едем, едем, а машины все нет. Наконец, маячит вдали. Ползет еле-еле. Н. А. Самусев явно рад, на двух машинах все ж веселее. Пристраиваемся за ними и ползем со скоростью черепахи. Через некоторое время имеем «удовольствие» пообщаться с одной из тех групп, которые только что дрались между собой. Человек под тридцать стоят и сидят вдоль дороги, оживленно жестикулируют, разгоряченные боем. Что-то нам показывают. И опять всех загоняю под броню. Старший лейтенант Ю. Зибаров на первой машине, полускрывшись в люке, застыл с автоматом. И я точно так же ловлю каждое движение этих людей. Наводчик, подняв голову, напряженно смотрит на меня, ждет команды, чтобы крутнуть башню. Медленно и торжественно проплываем мимо «духов». Еще некоторое время, пока не скрываемся за поворотом, смотрю назад, чтобы не послали пулю в затылок. Проезжаем еще немного, и первая машина встает намертво. Повезло, что до нашего, советского, поста осталось метров двести. Туда и затягиваем на буксире, оставляем на ночь.

Пока машину заводят во двор, мы с Н. Самусевым за разговором проходим по дороге метров сто вперед и стоим. Из кустов появляются три личности. Увидев, что я взял автомат на изготовку, демонстративно забрасывают свое оружие за спину. Идут к нам. Спокойно стоим и ждем. Вроде и хотели подойти, но посмотрели на мой автомат, большой палец, который я держу на затворной раме, снятый предохранитель, буркнули что-то типа приветствия и исчезли. А тут и машина подошла. Дальше добрались до дома без особых волнений. Вроде ничего не произошло, но неприятно.

Уже несколько дней как сломался кондиционер. От духоты, буквально, дурею. Вечером замачиваю простынь, укрываюсь и так засыпаю. Под вечер, в темноте иду гулять, но фраза: «подышать свежим воздухом» не имеет здесь никакого смысла. Такая же духота, никакого облегчения.

Сегодня опять обстреляли Кабул. Судя по всему, теми дальнобойными ракетами, о которых давно говорили.

Остался за командира и окунулся буквально в вакханалию писем, просьб, запросов и т. д. Родители Е. Богача задались целью добиться для погибшего сына звания Героя, посмертно. Что говорить, хороший был офицер, жаль, что погиб, но если так присваивать это высокое звание, то это станет правилом, а не исключением. Этическая сторона такого нажима тоже двусмысленна.

Другой пишет, что был ранен в бою. Высылает министру обороны справку, а ее пересылают к нам, и оказывается, что такого в 1984–1985 годах у нас не было. А в тот период, когда он был ранен, боевых действий не велось. И в соответствующих книгах нигде такого бойца с таким ранением не числится. Требует орден. Третий тоже требует орден за ранение. Подождал пару лет, когда все ушли и уволились, и теперь вдруг вспомнил. И я лично не уверен, что он получил свою рану не по собственной безалаберности, халатности, а то и членовредительству. Тех, кто получал раны в бою, представляли сразу.

Жизнь есть жизнь со всеми непредсказуемыми поворотами. Приходится оформлять и отзывы на награды. В бою был молодец, а через некоторое время молодцевато измывался над молодым сослуживцем. У нас, чем дальше от войны, тем больше героев. То же самое, пожалуй, будет и с Афганистаном. Наверняка, найдутся нахрапистые, жонглирующие высокой фразой и жаждущие наград и льгот людишки, которые своей демагогией бросят тень на всех нас.

Время близится к одиннадцати. Один за другим с ревом стартуют истребители. Согласно дневной разведсводке, засечены два больших «духовских» каравана. Был свидетелем постановки задач летчикам на ночную штурмовку. Теперь видим выполнение этой задачи.

Афганские особенности:

Боевая настороженность (БН) — часто звучащий термин (местная особенность) в выступлениях, рапортах и других документах.

Периодически, кто в отпуск, кто по другим делам, подъезжают из района боевых действий офицеры. Сразу бросаются в глаза их черные, обтянутые кожей лица, какие-то мумифицированные.

22.07.1988, Баграм. Пятница

Вчера пришел полк. В. Востротин немного схитрил и не остался в месте ночевки перед Салангом, а перемахнул через перевал, и уже к 19 часам основные силы полка пришли домой. Шли хорошо. Мы всегда гордились своей маршевой скоростью и дисциплиной. Если бы не Оперативная группа армии, которую дали под охрану, то пришли бы еще раньше. Те не дали своим водителям отдохнуть и, как следствие, одну за другой пришлось поднимать и переворачивать, то есть ставить на колеса, три машины. А это большая потеря времени. Причина одна и та же — заснул водитель. За самовольство В. Востротин имел, правда, неприятный разговор с Б. В. Громовым, но что сделано, то сделано.