Афганский календарь. Сборник рассказов

Тюремная среда в любой стране благодатная почва для оперативной работы. В Афганистане среди сидельцев нередко встречались, кто попал за решётку по навету. Таким был Алим, осуждённый за убийство и изнасилование. Мулла затаил на него злобу и подстроил арест – убиенной бабушке было за восемьдесят. Никто следствия как такового проводить не стал, как же – мулла дал показания, значит так оно и произошло. Алиму впаяли ни за что ни про что двенадцать лет. Кстати при первом захвате тюрьмы, моджахеды среди других заключённых угнали в горы и его. Хотели сделать из него душмана. Алим при первой возможности сбежал. И куда вы думаете, он подался, спустившись с гор? Вернулся досиживать срок. Таких сознательных зеков, которые тоже удрали от моджахедов, было несколько человек. Николай поговорил с Алимом, понял, безвинно сидит, помог освободиться, встать на ноги и завербовал. Ценного агента затем передал Халику.

Агенты сообщали о продвижении душманов, появлении бандитов в том или ином кишлаке, подготовке терактов. При Николае в Мейменовку прислали эскадрилью вертолётов. Что давало возможность при получении информации быстро принимать решение о проведении операций. Вылетали на вертушках и бомбили духов, их базы. Брали с собой агентов. Жизнь показала – так вернее. Во-первых, наведут лучше, во-вторых, надёжнее. По первости были случаи сведения счётов между афганцами руками шурави. Укажет такой хидромудрый агент на дом обидчика, а то и кишлак, дескать, моджахеды там, на самом деле – никаких духов, бомбы летят на мирных жителей.

Агент Давид служил в царандое. Сообщил: в его родном кишлаке в одном доме отдыхает группа душманов. Давида тайком доставили на аэродром. Николай вместе с ним сел в вертолёт. Пара вертушек поднялась и пошла на бомбометние. Над родным кишлаком Давид растерялся – не узнал нужный дом, где расположились духи. Одно дело на земле ориентироваться, другое – сверху смотреть. Вертушки пошли на второй заход. На этот раз у Давида сложилась картина в голове: радостно указал пальцем – вот крыша, под которой душманы жируют! Вертолёты встали на боевой курс, отбомбились. Ещё раз прошлись над кишлаком – удостовериться в результатах проделанной работы, и вдруг Давид дико закричал, побледнел, за голову схватился, лопочет, лопочет, в глазах ужас. Его родители жили вблизи дома с духами, Давид увидел: бомбы упали на маму с папой. На что вертолётчики сказали: на какой дом было указано, тот и обработали. На Давиде лица нет, ничего слышать не хочет.

Вернулись в Меймене. Николай отвёз агента в город, скрытно высадил. На душе было скверно. Давид как агент звёзд с неба не хватал, но работал старательно. По заведённому правилу информацию «Кобальта», «Каскада», ГРУ, и ХАД (афганского КГБ) обобщали, Давид не один раз попадал в точку. Надо понимать, не лучшую ночь в своей жизни провёл он после той операции. Рано утром побежал на базар. Многие агенты-царандоевцы собирали информацию на базаре, общаясь с жителями города и близлежащих кишлаков. На базаре были также осведомители из гражданских. Один из них – владелец кафе Гулям. Каскадовцы прозвали его кафе «Вырви глаз», Гулям готовил отличные шашлыки, но водку подавал из разряда «вырви глаз». Николай с Саней не один раз заглядывали к нему на шашлыки. Давид на базаре встретил земляков из родного кишлака, те рассказали о результатах бомбёжки – духов подчистую уничтожили, а родители Давида живы и здоровы, их дом не пострадал. Тут же Давид побежал к Николаю поделиться радостью.

С Саней Киселёвым встретились, когда Николай обжился в Меменовке, бородищу отрастил, лицом по цвету сравнялся с афганцами. Бывали ситуации, приходилось под местных подделываться – чалму наматывать, в халат наряжаться. Николай колоритно смотрелся. Борода не такая окладистая, как у деда Трофима была, но тоже ничего. Не зря Кастро звали. Примерно как у команданта растительность на лице, даже лучше. Улетая домой, прежде чем избавиться от неё попросит в Кабуле солдата-парикмахера измерить бороду, тот вытянет её, приложит линейку – пятнадцать с половиной сантиметров намерит. Борода как смоль, а из зарослей глаза чёрного огня. Один агент, откровенничая, скажет: афганцы говорят – есть у шурави злой Коля с бородой, лучше к нему не попадать. В методах оперативной работы Николай физического воздействия на допросах не применял, но психологически умел обрабатывать.

Жарким июльским днём Николай вернулся из Мазари-Шариф, к нему с новостью сержант Юра Поворознюк, разбитной хлопец из Тюмени. Сержанты и прапорщики были в отряде в качестве охраны.

– Дядя Коля, с вас сто граммов, новые каскадовцы прилетели и земляк ваш.

– Какой земляк? – не понял Николай.

– Из Красноярска.

Сердце ёкнуло: неужели Саня? Не может быть!