Афганский караван. Земля, где едят и воюют

– Кто-нибудь может утащить их в темноте, а ведь мы этого не хотим, правда? – сказал он. – По крайней мере, мы доказали, что Латиф не способен украсть деньги средь бела дня, когда их тщательно охраняют.

Однако тем подозрительным незнакомцем был именно Латиф – он намазал свои подошвы патокой, и монеты прилипли к ним, когда он прошел перед дворцом. То, что царь сказал начальнику полиции, вернувшемуся с известием, что золотые исчезли, нельзя перенести на бумагу, иначе она вспыхнет огнем…

Полицейский был в жалком состоянии, и Латиф решил, что сейчас самое время показаться ему на глаза и раздразнить еще сильней. Поэтому, увидев беднягу на городской площади, Латиф подбежал к нему и принялся плясать, выкрикивая:

– Ну-ка, поймай меня, если сможешь!

Полицейский вытащил саблю, но Латиф только запрыгал еще веселее. Отчаянно махая саблей, полицейский сумел отсечь половину длинного Латифова уса, после чего вор легко убежал от него.

– Ага, теперь-то он у меня попался! – радостно воскликнул начальник. – Мне надо лишь издать приказ о том, чтобы всех, у кого не хватает половины уса, брали под арест и тащили ко мне!

На следующий день в городе была устроена облава: полицейские прочесывали улицы в поисках людей с обрезанным усом. Они арестовали человек шестьдесят, прежде чем сообразили, что у половины мужчин, живущих в столице, не хватает пол-уса. Предыдущей ночью Латиф вооружился ножницами и стал переходить из дома в дом, отрезая у спящих хозяев их мужские украшения…

После этой очередной неудачи у начальника полиции начались истерические припадки: он кричал и плакал, а иногда принимался выть, как собака, или безудержно хохотать. Он явно был на грани помешательства.

В лавке аптекаря

Через пять дней после того, как царь объявил начальнику полиции свой ультиматум, главному сыщику повезло: он наткнулся на Латифа в городе. Латиф устал сидеть взаперти да к тому же был уверен, что, если преследователи окажутся слишком близко, ему на помощь придет вдохновение.

Краем глаза Латиф увидел начальника полиции, узнал его и зашагал быстрее. Его мозг лихорадочно работал. Когда полицейский был уже в сотне ярдов позади него, Латиф заметил прямо впереди аптечную лавку. Кинувшись туда, он бросил на стол золотую монету и поспешно сказал аптекарю и двум его помощникам:

– Мой бедный брат, за которым я присматриваю, страдает приступами безумия. Сейчас он идет за мной и может впасть в буйство. Возьмите эти деньги, добрые люди. Когда он войдет сюда, схватите его, привяжите к стулу и не отпускайте, пока он не уймется!

Потом он выбежал из лавки через заднюю дверь.

Начальнику полиции не дали ни единого шанса. И аптекарь, и его подручные были настоящими здоровяками и быстро скрутили свою жертву Они связали его по рукам и ногам, и вдобавок влили ему в горло опиумной настойки. Когда он снова пришел в сознание, они решили пустить в ход шоковую терапию и избили его бамбуковыми палками.

Собрав последние крохи разума, несчастный полицейский примчался к царю и попросил отсечь ему голову без промедления. Он причитал: «Я больше не могу, лучше смерть… Латиф-вор – самый умный человек в мире!»

Видя, что бедняга окончательно сломлен, царь отправил его работать на конюшни и разослал по всем улицам и базарам глашатаев, приказав им кричать:

«Слушайте, слушайте, и пусть никто не говорит, что не слышал! Его величество повелевает Латифу-вору явиться во дворец и обещает ему полное помилование в обмен на рассказ о его приключениях!»

Государь сдержал слово. Когда Латиф предстал перед ним и поведал о своих приключениях, он был назначен… начальником полиции.

Два слова

Даже возглавив сыскное ведомство, Латиф не утратил сочувствия к своим прежним собратьям по профессии. Один из них, опасный разбойник, был схвачен, и Латиф не мог добиться его освобождения, как ни старался. Разбойник не только грабил и бедных, и богатых – он еще и разразился бранью в присутствии самого царя, когда его притащили к нему в цепях.

Разбойника приговорили к смерти через повешение.

В день казни отряд вооруженных до зубов стражей привел осужденного на эшафот. Латифу, как официальному лицу, тоже полагалось присутствовать на экзекуции.

– Латиф, спаси меня! – взмолился злодей.

Латиф грустно покачал головой и указал на воинов и полицейских, которые кишмя кишели на площади.

– Но как же твое вдохновение, Латиф? – спросил несчастный.

Когда на шею разбойнику уже надели петлю, Латифа вдруг осенило.

– Царь умер! – изо всей мочи закричал он.

Услышав эти страшные слова, люди в толпе стали громко причитать, а полицейские и воины со всех ног кинулись к своим казармам. Преступник, разумеется, сбежал.

Когда суматоха улеглась, царь велел привести к нему Латифа, закованного в цепи.

– Да как ты смел заявить, что я мертв? – Лицо царя было багровым от гнева. – Твоя выходка ничем не отличается от государственной измены!