Афганский рубеж (СИ)

— Не торопитесь, Галина Петровна, — на автомате выдал я.

— Со мной тоже всё хорошо Галина Петровна, — сказал Димон.

— А ты Батыров, когда долг принесёшь? — стала возмущаться работница Военторга.

— Петровна, сейчас пока не могу, — разволновался Димон.

— Вот ты засранец! А ещё повысили его. С магазина вон тащит сколько…

Так и поносили Батырова. Обещали небесные кары и праведный гнев начальника тыла полка. Шагу мы прибавили.

— Вот как так?! Я десятку торчу, а ты просто так через неё апельсины получаешь. Чем я хуже?

И правда! Есть, видимо, в Клюковкине природное обаяние, которым он пользовался.

— Просто я красивый, мужественный, умный. Я люблю женщин, а они любят меня, — спокойно отвечаю, когда мы подходим к одному из подъездов трёхэтажного дома.

Тут память снова сработала. У Клюковкина квартира на втором этаже. Я пошарил в карманах и нашёл ключи.

— Чего стоишь? Пойдём, — сказал Батыров, направляясь в подъезд.

— Да тут я уже сам. Спасибо, Димон.

— Издеваешься?! Я вообще-то напротив тебя живу.

Ну точно, засранец! Живёт в одном доме и, даже, подъезде и проводить не хотел.

— Чего тогда ломался?

— Ещё я с тобой не ходил домой вместе, — фыркнул Батыров и пошёл, задрав к верху нос.

Во фазан! Мне казалось, в Союзе как-то более тщательно подходили к назначению командиров. Как Батыров смог пролезть, мне непонятно.

Поднялся по лестнице. Не сразу получилось открыть входную дверь. Как обычно, нужен определённый подход к открытию. Чуть потянуть дверь на себя, приподнять, провернуть один раз, и только потом всё откроется.

В квартире совсем всё печально. Мало того что холодно, так ещё и не убрано. Пыль на старинном комоде. Из дивана-книжки торчит пружина, порвавшая простыню. Стол на кухне стоит с поломанной ножкой, а плита совсем загажена. Что он выливал на неё непонятно.

Я подошёл к шкафу. Одежда сложена аккуратно, а на верхней полке голубая папка с надписью «Папка для бумаг». В ней были все документы Клюковкина.

Зелёная книжка — «Свидетельство о рождении». С некоторым волнением открыв её, обнаружил, что в графе отец стоит прочерк. В углу штамп о повторной выдаче. Мать записана, но тут же я нашёл и её «Справка о смерти». Умерла она через год после его рождения.

— И этот сирота, — сказал я.

Мне не привыкать. Мой детдом был для меня семьёй. Видимо, и у Клюковкина так же.

Диплом об окончании училища, аттестат и несколько фотографий из школы и лётной практики с однокашниками.

В шкафу я обнаружил очень даже неплохую одежду. Куртка «Аляска», джинсы, в двух коробках с красно-синей этикеткой стоят кроссовки и ботинки «Цебо». Чехословацкое изделие, как указано на коробке, дефицит в эти годы. Где только успел их Клюковкин достать.

Я снял с себя верхнюю одежду и остался в нательном белье. Стало очень даже зябко. Обнаруженный в комнате термометр показывал 19°.

Подошёл к накренённому зеркалу в прихожей. Смотрю и диву даюсь. Здоровый и взрослый парень, а довёл себя до такого ракового положения.

— И с такими успехами, ты, Клюковкин, в Афган попросился? Сдохнуть хотел? Романтика? — выговорился я, продолжая смотреть в серо-зелёные глаза моего нового тела.

Лётную книжку я видел. Отзывы о его работе слышал. Если уж нет другого выбора, то придётся пройти ещё одну войну. Без неба, чувства управления винтокрылой машиной, ощущения висения в самых неудобных положениях и осознания того, что ты можешь спасать людей, я себя не представляю.

— Значит, Афганистан. Горный, дикий край, который никому и никогда не покорился, — произнёс я, вновь глядя в глаза своему отражению. — Да будет так.

В дверь в этот момент постучали. Гостей я пока не готов принять. Но уж слишком настойчиво стучат.

— Сашенька, это Тося. Нам надо поговорить насчёт покупки платья и церемонии, — услышал я женский голос.

Уж не свадебная ли церемония?!

Уважаемые читатели, н е забудьте добавить книгу в библиотеку (в мобильном приложении автодобавление отсутствует).

Глава 4

Мысли о предстоящей командировке вылетели из головы напрочь. С каждым последующим ударом в дверь мне всё меньше хотелось её открывать.

— Сашка, я знаю, что ты дома. Видела, что свет в окне горит, — начала уже ругаться Тося.

Что-то никак мне память Клюковкина не подсказала о наличии невесты. Обижать девушку нельзя, так что придётся впустить.

Я открыл дверь и увидел перед собой привлекательную девушку. Вкус у Клюковкина хороший!

— Бежала так быстро, что не успела всё в «Первом» магазине набрать, — прошла мимо меня брюнетка с двумя заплетёнными косичками и полными торбами в руках.

Только я закрыл дверь, она подскочила ко мне и чмокнула в губы. При этом поставила сумки и обняла руками за шею, прислонившись холодной щекой.

А какой от неё запах! Жареные пирожки! В животе мощно заурчало.

— Я слышала, вы с Батыровым вертолёт сломали, — начала Тося снимать шаль с плеч и расстёгивать шубку.

На автомате потянулся помочь снять верхнюю одежду, но девушка не заметила моего жеста галантности.