Афганский рубеж

В этом снаряжении весьма неудобно. Хорошо, что он это быстро понял. Командир эскадрильи довёл нужную информацию, ещё раз напомнил порядок действий и дал команду выдвигаться к вертолётам.

— Отставить! — вскрикнул Берёзкин. — Уточнение следующее. Вертолёт управления работает на высоте 2800 метров. Группа подавления ПВО в количестве двух Ми-24 как раз и будет на 500 метров. Пускай контролируют.

— На 500 метров они попадают под возможный огонь ПЗРК. Высота должна быть…

— По сведениям разведки, нету в Махмудраки ПЗРК. Возможна работа ДШК. В общем, Ефим Петрович, выполняете заход, обозначаете цель С-5ми. Следом за вами со 100 метров сбрасывают бомбы Ми-8. В чём проблема?

Командир кивнул, и все отправились на стоянку. Теперь осталось дождаться, когда прибудет «наводчик».

Карим заканчивал подготовку нашего Ми-8. Теперь у нас другой вертолёт. Он уже слегка усовершенствованный. В носовой части вместо лобовой секции установлен пулемёт ПКТ. Ещё один поставили в хвостовом люке.

— Неплохо. Ещё и блоков с С-5 повесили. А что с группой эвакуации? — спросил я, но вопрос был из серии риторических.

Запах выхлопных газов уже начал витать в воздухе. Свист винтов Ми-8 и рёв форсажа МиГ-21 разрывал тишину, царившую ранним утром.

Пока мы осматривали вертолёт, на полосу вырулили Ми-8 Чкалова и Маги Гураева. Парни готовятся вылететь на сопровождение колонны. Отрываются от полосы и начинают разгон.

— Твою налево! — возмутился Батыров, когда один из вертолётов пролетел над нами в считанных метрах.

У нескольких техников снесло панаму с головы. Крен такой заложил этот хулиган, что даже я очумел. Главное — зачем?

— Я ему устрою! А это всё ваши выкрутасы в ущелье. Вы мне говорили, что ничего-ничего! — возмущался Берёзкин, чья фуражка тоже улетела от воздушного потока, отбрасываемого винтом.

— Всё в рамках инструкции. Я же вам объяснял, что в районе аэродрома надо быстрее набирать высоту…

— Енотаев, хватит мне лохматить… что обычно лохматят!

— Я рекомендую, чтобы Ми-24 шли с нами в одном строю. А перед ударом…

— Так, подполковник Енотаев, руковожу операцией я. Что неясно?

Дальнейший разговор был прерван подъехавшим УАЗом «таблеткой» с зашторенными окнами. Похоже, это привезли «языка».

Пока мы занимали места в кабине, я успел разглядеть местного жителя. У него были завязаны глаза, и руки связаны. Не совсем это мирный дехканин.

— Саня, давай запускаться, — дал команду Батыров.

— Окаб, я 105й, группе запуск, — запросил Берёзкин со своего вертолёта.

— 105й, группе запуск разрешил, — ответил руководитель полётами.

Вертолёты загудели. Винты начали раскручиваться, поднимая в воздух пыль и песок с бетона.

— Карта выполнена, командир, — доложил я, как только все параметры были проверены.

— Понял. Ждём команды. Мы крайние пойдём, — ответил Батыров.

Карим выглядел слишком серьёзным, а Димон задумчивым. Чувствовалось напряжение. Первая подобная операция для нашей эскадрильи. Да ещё и во главе с «таким» человеком.

Первым в воздух поднялся Берёзкин и начал занимать высоту 2800. Зачем только так высоко, не совсем понятно.

Точнее, понятно, что он боится, но можно было бы руководить операцией и вовсе с борта Ан-26РТ. Тот летает и выше.

Пока вертолёт начальника политотдела набирал высоту, вся группа выстроилась на полосе. Впереди два Ми-24 выполняют контрольные висения и уточняют параметры при выходе на цель.

— Окаб, 307 парой с 308 м, контрольное висение норма, — доложил ведущий пары Ми-24.

За ними ударная группа из 4х Ми-8. Енотаев ведущий. У него подвешены блоки неуправляемых ракет С-5, а у остальных бомбы ФАБ-100.

— 201й, 207му, — запросил Батыров Енотаева.

— Ответил.

— Разрешите взлёт. Пройду над районом для уточнения обстановки?

— Запретил, 207й! — возмутился в эфир Берёзкин. — Окаб, 105й, 2000 прохожу. Основной группе взлёт.

Группа начала подниматься вверх и занимать курс в направлении Махмудраки.

Батыров поднял рычаг шаг-газ. Оторвал вертолёт. Висит ровно. В утренние часы нет восходящих потоков, так что на вертолёт меньше воздействия окружающей среды.

— Разгон, — сказал по внутренней связи Димон.

Вертолёт слегка завибрировал и устремился за основной группой. Я внимательно смотрел по сторонам. Полёт был на предельно малой высоте, так что надо быть внимательными. Кое-где и линии электропередач попадаются.

— Провода! — сказал я по внутренней связи и Димон отклонил ручку управления на себя, перескочив линию электропередач.

— Зато у нас света нет в палаточном городке. Только генераторы, — заметил Сабитович.

— Будет. Спорим? — протянул я ладонь Кариму и тот, улыбнувшись, хлопнул по ней.

— С тобой бесполезно спорить, Сашка. Ты умный.

Мы стали в вираж в пяти километрах от Махмудраки. Прекрасно видны предгорья Гиндукуша. Город буквально вырастает из подножия гор.

Наши однополчане выстраиваются для выхода на боевой курс.

— 201й, цель вижу. Готов работать, — доложил в эфир Енотаев.

Я предложил Батырову не разворачиваться, чтобы держать в поле зрения всю группу. Димон замедлился и не менял курс.