Афхардты Хасана

Мать живет вся в черном, излилась слезами…

Вот и твой час пробил: за тобою следом

По лесу крадутся хищные Мулдарта.

0, Хасана бедный! Сирота несчастный!

Кто же отомстит им за твою погибель?

Видишь, в чистом небе тучи появились,

Над твоею бедной головой сгустились!..»

Отвечал Хасана, отпрыск Соламана:

«Уастырджи пречистый! Всадник6 всемогущий!

Славен ты вовеки добрыми делами.

Бедным помогаешь путь пройти нелегкий,

Сирых защищаешь от людей жестоких…

Дай и мне немного: сбрось златой рукою

Облако на землю, лес накрой туманом!»

Пал туман молочный, начал расползаться,

Скалы пеленая, по лесу густому.

Вполз он на поляну, и уже не видно,

Где теперь Мулдарта, где их ждет Хасана.

Холодно вдруг стало, сыро, как в могиле…

Сел на черный камень удалой Хасана,

Затянул потуже пояс свой наборный,

Черную папаху на глаза надвинул,

Тронул саблю в ножнах, и кинжал поправил,

Зарядил кремневку, пистолет наладил…

Тут и появился Кудайнат Мулдарты.

Увидал Хасану, выстрелить собрался,

Щелк курка раздался, да осечка вышла…

«Здравствуй, Кудайнат мой! Как же постарел ты!

Порох отсырел твой, весь размок в тумане…

Раз мы повстречались, ты за все ответишь,

За отца заплатишь и за мать получишь!»

Грянул выстрел гулкий – пуля в грудь попала.

Сабля просвистала – череп раскроила.

Кудайнат пытался за кинжал схватиться,

То ли в бой ввязаться, то ли защититься,

Но упал внезапно, свой кинжал сжимая,

Свой кинжал сжимая, на траву сырую.

Ах ты, седоусый. Кудайнат-гуляка!

Жен чужих умел ты побеждать с наскока,

Но свою без прока ты вдовой оставил.

И никто б на свете по тебе не плакал,

Да хранят обычай осетины свято:

Хоть слезу-другую, но прольют над мертвым.

Слушайте, слушайте, старые, малые!

Вторьте поющему песнь величальную,

Вторьте поющему дружно и слаженно!

Бросились на выстрел близнецы Мулдарта,

Хундаджер с Ханджери, сыновья Саукудза.

Петухи пропели – родился Ханджерй.

Как вторые спели – Хундаджер родился.

С третьими скончалась мать, что родила их.

При козе молочной дети подрастали…

Первым на поляну, обогнавши брата,

Выскочил Ханджери, старший сын Саукудза.

Сшиблись два кинжала, два клинка булатных,

И Ханджери храбрый наземь пал, сраженный.

Шевельнул губами, вздох смешался с кровью:

«Хундаджер, о брат мой, что ж ты задержался?!»

Брат его ломился сквозь густой кустарник,

Поспешал на помощь, потеряв тропинку.

Вот уже поляна! Хундаджер рванулся,

Второпях споткнулся… В тот же миг Хасана

Рубанул кинжалом по открытой шее…

Голова скатилась по траве в ложбину.

Вы и жить не жили, близнецы несчастья,

И приют найдете лишь в могиле стылой!

Матери не знали, ласки не видали

С самого рожденья и до самой смерти.

Чужаками были вы в семье отцовой

С самого рожденья и до самой смерти.

Черствой коркой хлеба злобно вас корила,

Бросив вам подачку, мачеха скупая.

Как начнет смеркаться, с посохом привычным

Выйдет за ворота старый ваш родитель.

Сядет на скамейку, станет дожидаться,

Глядя на дорогу, сыновей к вечере.

Но не их увидит, а услышит голос:

«Светлая им память. От руки Хасаны

Пали они разом, Хундаджер с Ханджери.

Только что тела их подвезли к селенью».

Он услышит, взвоет, горестно, надрывно,

Посохом ударит голову седую,

Головой поникнет, затрясется в плаче:

«Ой, очаг мой рухнул, сыновья родные!

Рухнул, раскололся, Хундаджер, Ханджери!

Кто меня оплачет, все еще живого,

Отнесет к могиле и в нее зароет!..»

Слушайте, старые! Слушайте малые!

Вторьте поющему песнь величальную,

Вторьте поющему дружно и слаженно!

***

Заплутал в тумане Кабутдзав Мулдарты.

У ручья лесного он остановился

И стоял в раздумье, конокрад матерый.

(Воровал коней он в Кабарде богатой.)

Взял его на мушку, на прицел Хасана:

«Берегись, спасайся, Кабутдзав Мулдарты!»

Кабутдзав мгновенно пистолет свой вскинул,

Но еще скорее выстрелил Хасана.

Пуля угодила между газырями,

Грудь разворотила, меж лопаток вышла.

Крепок был огромный Кабутдзав Мулдарты:

Все стоял, не падал, на ногах держался.

Наконец свалился, как тот сноп тяжелый

С зернами литыми в золотых колосьях.

На траву свалился, на лесную зелень,

На земле лежал- он, Кабутдзав Мулдарты…

Не позвал он брата, мать свою не вспомнил,

О жене красивой думать не подумал,

Каменное сердце, Кабутдзав Мулдарты…

А жена в ту пору шнур сплетала тонкий,

Чтоб сметать застежки для его бешмета.

Солнце шло к закату. Косерхан Мулдарты

Дверь во двор открыла, на порог уселась,

Шелковые нити в тонкий шнур сплетая…

Подошел петух к ней, ражий, красноперый,

Подошел вплотную, к самому порогу,

Крыльями захлопал, заорал по-курьи,

Заорал истошно – не к добру такое!

Косерхан в испуге на ноги вскочила,

Петуха поймала, голову свернула

И в навоз лежалый птицу зашвырнула.

«Ой, беда случится в нашем отчем доме!..»

За отца не бойся, не за мать тревожься:

0 другом ты взвоешь, волосы повырвешь,

Раздерешь ты щеки в горести великой,

Головой о стену будешь долго биться.

Будешь выть волчицей, голосить безумно:

«Да сгореть в огне мне, в адовом кострище –

Был ты или не был, я теперь не знаю!

Умыкнул коней ты, но тебя, лихого,

Не достал кинжалом кабардинец быстрый!

Буйволов угнал ты – ускользнул, играя,

От ночной погони, от ингушской пули!

Пал средь бела дня ты от руки Хасаны…

Да сгореть в огне мне, в адовом кострище!