Афонский патерик или Жизнеописания святых на Святой Афонской Горе просиявших

С этими словами святая душа его тихо и мирно отделилась от тела и унеслась в горняя! (1360 г.). Григорий имел от роду всего 63 года. Когда же блаженная его душа разлучилась с телом, лицо его просветилось и вся та комната, где он почил, озарилась светом, чему был свидетелем весь город, стекавшийся к святительским мощам для последнего целования. Таким чудом Бог прославил Своего угодника, конечно, потому, что и при жизни своей он был светлым жилищем благодати и, по выражению Константинопольского святейшего патриарха Филофея [315], сыном Божественного света. Составитель жизни и подвигов святого Григория, извиняясь невозможностью исчислить множество чудес и знамений, сотворенных им и при жизни, и по смерти, желающему знать о них указывает на пространное описание жизни божественного Григория. А чтоб доказать, что Григорий был действительно великим пред Богом и что православная Церковь, празднующая память его, как единого от своих дивных святых, есть точно святая Церковь и Божественная, в заключение приводим следующее событие, оправдывающее истину слов наших.

Чтоб обличить и уничтожить ложь и клеветы латинян, обвиняющих восточную нашу Церковь и полагающих, что, по отступлении от нее Западной, то есть Римской, Церкви, нет в нашей более ни чудес, ни новых святых, прославленных Богом, — святейший Нектарий, поставленный патриархом Иерусалимским в 1660 году от Рождества Христова, говоря о многих новых святых, просиявших в Восточной Церкви, повествует, между прочим, и о святом Григории Фессалоникийском. На острове Сантурине в день памяти божественного Григория — именно во вторую неделю Великого поста — франки разгулялись: набрали с собою мальчиков и пустились плавать на легких каиках, или лодках, по морю, при совершенной тишине и ясной погоде. Между тем, как они таким образом веселились, демон внушил им злую мысль на собственную их погибель — всплескивая руками, как неистовые, они и безнравственные их дети вопили:

— Анафема Паламе! Анафема Паламе! Если свят Палама — путь утопит нас!

И божественный Григорий Палама, по их собственному суду, испросил им у Бога желаемое ими отмщение. Пучина зевнула — и несчастные вместе с каиками погрузились в море и потонули. Это чудо подтверждает и Иерусалимский патриарх Досифей [316]. Таким образом Бог проявил славу Григория, как единого от великих Своих святых, в которых Он и дивен, и страшен.

В пространном житии святого Григория между прочими другими помещается следующее замечательнейшее и назидательнейшее чудо, совершенное им уже по исходе из этой временной жизни.

Инок, по имени Ефрем, пришедший из Кастории в Солунь, рассказывал о себе следующее. «Два года тому назад необходимость заставила меня пойти из моей обители в Фессалию. Исполнив там свои нужды, я на обратном пути потерпел несчастие: по моей неосторожности в правую ногу мою вонзилась терновая игла, отчего я чувствовал сильную боль в течение нескольких дней; потом из правой ноги не знаю каким образом перешла боль в левую и так была сильна, так невыносима, что я не мог ни заснуть, ни даже укрепиться пищею. По прошествии нескольких дней на ноге появилась ужасная опухоль и открылось более сорока ран, знаки которых видны и теперь, по исцелении. Из ран текла заразительная и нестерпимо гнилая материя. Так протекло полтора года. Все пособия врачей были совершенно бесполезны, так что я отчаялся в выздоровлении от этой болезни и даже тяготился уже самою жизнью. В таком мучительном положении услышал я наконец от соотечественников моих и от приходящих из Солуни о весьма многих и преславных чудесах дивного Григория — верил от сердца слышанному и, судя по чудесам и знамениям, не иначе думал о нем, как о великом светильнике Церкви, исполненном апостольской силы и благодати. При такой вере я обратился к нему с теплой молитвой. Лежа на болезненном одре, я горько плакал и просил у святого Григория исцеления, обещаясь тотчас по исцелении сходить в Солунь для поклонения святым его мощам и для заявления всем величия Божия и благодати, данной ему от Господа. Окончив свою молитву, я заснул — и вот, вижу, приходит ко мне старец в архиерейском облачении. Он, казалось, поприветствовал меня, потом сел близ меня и спросил о здоровье. Вместо ответа я показал ему больные ноги и раны и рассказал о страданиях, какие вынес в течение полутора лет. Тогда он охватил обеими руками мою ногу, начал выдавливать из ран и выдавил всю гнилую материю. «Теперь будь покоен: болезнь твоя кончилась», — кротко сказал мне явившийся и удалился. После этого видения я погрузился в сладкий сон, какого никогда в течение болезни у меня не было. Между тем, настало время утрени: я почувствовал в себе силы, не ощущая уже никакой боли в ногах, и, опираясь на свой жезл, явился в церковь на славословие. Изумленные внезапным моим появлением в церкви, братия окружили и спрашивали меня, как я внезапно получил здравие. Я рассказал им о чуде преславного исцеления и привел их еще в большее удивление.