Афонский патерик или Жизнеописания святых на Святой Афонской Горе просиявших

Тогда как преподобный заботился не только о пользах собственного своего скита, но и о спасении мирян, нарочно для сего посещая селения их и увещевая христиан к добродетельной жизни, — епископ Веррии отошел ко Господу. Сиротствующая паства, желая иметь у себя пастырем преподобного, обратилась к нему с убедительной и настоятельной просьбой принять жезл иерархического правления. Смиренный Дионисий сколько с своей стороны ни отказывался от этого высокого звания, считая себя недостойным, — просьбы не умолкали. Чтоб избавиться от докучливости людей, он просил их дать ему время на размышление и на узнание воли Божией. Народ успокоился, а между тем, при наступлении ночи, преподобный скрылся. Таким образом, кафедру Веррийской Церкви занял некто афинянин, именем Неофит, которого, впрочем, через год лишили оной, как не оправдавшего высокое свое достоинство жизнью. Чтобы снова не пал жребий свидетельства на преподобного и чтоб избавиться от молвы народной, преподобный удалился на Олимпийскую гору. Там в местечке, лежащем при подошве горы, разведал он через одного из поселян о положении Олимпа и, узнав, что на Олимпе есть места, чрезвычайно удобные для иноческого безмолвия, при помощи того человека достиг горнего места, где и поныне существует монастырь Святой Троицы, и, видя живописное положение и красоты тамошней пустынной природы, исполнился радости и веселья и сказал: остаюсь жить здесь, на горе, потому что она имеет все удобства для уединенной жизни! Таким образом, питаясь подаянием означенного селянина, преподобный погрузился в пустыню и провел в ней довольное время. Между тем, молва скоро разнеслась по окрестностям Олимпийских гор о сокровенном подвижнике. Вследствие сего один из иночествующих явился к преподобному и просил позволения остаться при нем, а потом нашлись и другие подражатели их жизни, и таким образом общество избранных умножилось до того, что преподобный поставлен был перед необходимостью выстроить кельи и церковь. Но там не дремал и враг, где возникал иноческий лик для славословия Божия: нашлись люди, которые дали знать владетелю того места, где поселился преподобный, по имени Сакку — агарянину, что в пределах его владения какой-то инок строит монастырь. Агарянин взбесился. Он тотчас явился в Лариссу к турецкому аге, в ведении коего состоял Олимп с его окрестностями, и, жалуясь на своеволие иноков, требовал, чтоб их предали суду, а между тем возникающий монастырь, как начатый без его позволения, уничтожили. Горько было преподобному, когда один из преданных ему, священник литохорийской деревни, известил его о начавшихся против него кознях. Чтобы дать место гневу, он со слезами удалился оттуда в место, называемое Загораора, почти +

Олимпу. Хотя и здесь нашел он не менее удобств для безмолвной жизни, как и на Олимпе, хотя и в этом месте слава подвижнической жизни окружила его множеством собравшихся иноков, но Бог призывал его на первое место к Олимпу и Своими судьбами устроил славное и торжественное туда возвращение следующим образом. — С того самого времени, как удалился преподобный с Олимпа вследствие неприязненных против него действий агарянина в окрестностях той горы случились чрезвычайная засуха и бездождие, так что жителям грозили голод и пагуба. К большей печали их налетела необычайная гроза и градом выбило фруктовые деревья, виноградники и нивы и даже повредило самые жилища. Громы разражались с необыкновенной силой; молнии сверкали ослепительно, поражая всех страхом и ужасом. Напрасно совершали молебствия и плакали: гнев Божий не утихал. Тогда все поняли причину своих бедствий. Сам агарянин, виновник изгнания преподобного Дионисия и братства его, ужаснулся и затрепетал, когда объяснили ему христиане, что Бог карает из-за святого отшельника. Наконец он решился послать от себя нарочных в сопутствии нескольких христиан с просьбой к преподобному, чтобы, не помня обид с его стороны, он возвратился на Олимп и продолжал там уединенную свою жизнь. Незлобивый старец был тронут смирением своего врага и снова погрузился в невозмутимую тишину олимпийский своих пустынь. С того времени подвижническая жизнь преподобного Дионисия текла спокойно. Чтоб чаще иметь в своей памяти святые иерусалимские места, он и на Олимпе один из возвышенных холмов назвал Елеонской горой; одно место — Голгофой, а другое — Вифанией, куда и удалялся для совершенного безмолвия и тайных молитв. Между тем, преподобный положил себе за правило подниматься на вершину Олимпа два раза в год для совершения Литургии, а именно 20 июля и 6 августа, когда мы празднуем Преображение Христа Спасителя. Там построил он и храм во имя пророка Илии, куда монахи каждогодно в день его памяти, т. е. 20 июля, ходят и доныне. За таким образом ангелоподобной его жизни слава следовала, как тень за телом, а потому братство его до того умножилось, что он должен был устроить для него обитель, что и исполнил, сам трудясь наравне с рабочими и питаясь только овощами. Теперь время сказать и о некоторых из чудес его.