Афонский период жизни архиепископа Василия (Кривошеина)

Далее, общение с Богом есть любовь к Богу. А кто любит Бога, тот будет творить его заповеди. Это говорит сам Спаситель: «Аще кто любит меня, заповеди мои сохранит. И возлюблен будет от Отца Моего, и явлюся ему Сам, и обитель у него сотворим. «Не любящий мя, слова моего не соблюдет». Исполнение заповедей Божиих (их можно свести к двум — любовь к Богу всем существом человека и подобная же любовь к ближнему) есть по нашему учению не цель в себе (как у

23

Духовные и исторические творения архиепископа Василия

католиков и протестантов), но только средство приблизиться к Богу (выражение нашей сыновней к Нему любви). В этом смысле Православная Церковь вполне приемлет все заповеди Христовы и видит в них единственный путь к Богообще-нию и познанию Бога. Конечно, это познание не есть результат знания заповедей или как бы плата за их усердное исполнение, а нечто большее — это дар Божий. Но Бог дает нам этот дар только тогда, когда видит у нас произволение его получить, видит наше свободное, жаркое желание к нему приблизиться, он чувствует наше тепло и даже высший свет, исходящий от нашего нутра. Исполнение заповедей есть проявление этого желания, признак его искренности и силы. Равное значение имеют и аскетические подвиги: пост, борьба со страстями и так далее... Но не ими очищается человек и не этим стяжает благодать! Бог, видя в них проявление нашей воли к очищению от греховной скверны, благодатию своею очищает и просветляет нас. И тогда у нас обнаруживаются плоды (или зачатки) Св. Духа — радость, мир, долготерпение, кротость и прочее. Это и есть признаки, что человек вошел в общение с Богом и познал Его.

Но помимо исполнения евангельских заповедей (а под ними нужно понимать не столько внешние действия, сколько внутреннее состояние сердца, откуда исходит истинность человека) и молитвы для восстановления падшего человека и воссоединения его с Богом, нужно ещё нечто большее, какое-то явное и непосредственное и даже реальное действие Божией благодати: это действие, эту помощь мы имеем в Таинствах Св. Церкви. Сначала Крещение, далее исповеди и особенно — Св. Евхаристия. Именно в ней мы становимся участниками Божественного естества, исцеляемся от всех немощей и пороков. Об этом определенно говорит сам Христос: «Аще не снесте плоти Сына человеческого, не пьете крове Его, живота не имате в себе» (Иоан. 6:93); «Ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь, во Мне пребывает, и Аз в нем» (Ин. 6:56). Этим, конечно, не уничтожается свобода человека, ибо само приобщение Св. Таинств только тогда оказывает свое спасительное действие на человека, если он приобщается их с должным душевным устроением, то есть главным образом и верою, и покаянием. Иначе мы недостойные «и суд себе ям и пию».

Все вышесказанное — и вера, и борьба со страстями, и аскетические подвиги, и молитва, и таинства — имеют одну конечную цель — стяжание благодати Духа Святого, внутреннее просветление и преображение Им человека. Достигнув такого благодатного состояния (а к нему должен стремиться всякий христианин), человек познает Бога, и ему откроется то, «что ухо не слышит, око не видит, и на сердце человека не всходило». Он снищет тогда по словам того же св. Апостола

24

Тайна и смысл христианства

Павла, который, будучи восхищен, слышал «неизреченные глаголы, которые не лесть есть», а для сего «от души каяться, плакать и слезы лить, себя самого осуждая». Именно тогда, в этот высший момент мы достигаем истинного духовного, благодатного богословия. Не нужно только думать, чтобы это богословие совершенно уничтожило бы наши обычные верования о Боге (выраженные, например, в Св. Символе Веры). Этого не происходит, ибо сам Символ Веры (как и все догматическое учение Православной Церкви) есть благодать самого высшего, самого духовного, богооткровенного богословия, но в обычном греховном состоянии мы постигаем догматические истины Св. Церкви только отвлеченно, внешне, поверхностно или даже интеллектуально и бессодержательно. Тогда же они откроются нам в своей истинной содержательности и смысле, когда человек углубится в них. И чем больше совершенствуется он, тем больше осваивает их и погружается во всю глубину и ширину, осознает необъятный смысл божественных догматов. Хочу добавить, что никаких новых догматов, отличных от церковных, только их самих: догматы Церкви (и прежде всего Символ Веры) служат даже проверкой правильности духовной жизни человека и основой ея.

Этот процесс бесконечен, и человек, вступая на путь познания, каждый раз казалось бы достигнув «нечто», вдруг погружается в ещё большую неизвестность. Но радость велика!