Афонское сражение. Адмирал Сенявин против турецкого султана

Увы, и этот отвлекающий маневр успеха не принес. Спустя несколько дней Грейг возвратился к Тенедосу. Единственно, что удалось узнать, так только то, что турки спешно выезжают с архипелагских островов на материк. Эгейское море отдавалось российскому флоту без боя! Но в главном было кисло: флот султана оставался недвижим.

– Приросли они там ко дну своими килями, что ли?! – ругались наши, до боли в глазах вглядываясь в дарданелльские теснины.

Там же было по-прежнему пустынно. Лишь хлесткий норд-ост гнал к берегу нескончаемую вереницу волн, чтоб затем вдребезги разбить их о скалы.

* * *

К острову Святого Евстафия «Венус» подходил в сопровождении двух каперов, старого «Курьера» и нового, именуемого «Иридой». На этот раз капитан-лейтенант Развозов имел кроме обычной задачи по закупке продовольствия еще одно секретное и чрезвычайно важное поручение, о последствиях которого Сенявин сказал так:

– Ежели все удастся, как задумано, то не миновать в столице турецкой бунта!

Едва подошли к острову, на фрегат приехал шлюпкой местный греческий староста. Договорились быстро и сразу ударили по рукам. Получив от Развозова деньги, староста обещал в тот же день отправить на Тенедос сотню баранов, зелень и вино, сколько успеет собрать.

Не теряя времени, отряд двинулся дальше, к видневшемуся на горизонте острову Скиро. Отослав оба капера на перехват возможных турецких судов (одного к Негропонту, второго к острову Тино), Развозов велел лечь в дрейф. Вдалеке среди зелени на берегу виднелись какие-то развалины. Больше, сколько ни старались, разглядеть ничего не смогли. Офицеры собрались на шканцах.

– Ну что у нас здесь, господин учитель, связано с древней Элладой? – обратились они к всезнающему Броневскому. – Просвети нас! Твой выход, Владимир!

– С огромным удовольствием! – отозвался тот и вышел на середину. – Сей остров Скиро весьма в древности был известен. Прежде всего, здесь родился знаменитый философ Ферекид. Именно здесь вместе с дочерьми царя Никомеда воспитывался в женском платье Ахилл, и именно на Скиросе, наконец, умер Тезей!

– Что ж, для одного острова знаменитостей более чем предостаточно! – согласились собравшиеся. – Тем более что ныне его посетил еще и наш ученый муж господин Броневский со товарищи!

Поодаль что есть силы прислушивались к разговору офицеров вахтенные матросы. После сдачи вахты они непременно, как смогут, перескажут то, что слышали об острове, кое-что прибавят и от себя. А потому уже к вечеру весь фрегат будет знать, что на тутошнем острове жил когда-то грамотей Ферапонт, помер некий Тимофей, а какой-то Охул (ну и имечко, прости господи!) и вовсе бегал в женском платье!

– Отдан правый якорь-дагликс! Взял хорошо! – доложил на шканцы боцман. – Канату вытравлено двадцать саженей!

– Каков грунт? – запросил вахтенный лейтенант лотовых.

Те, вытащив лотовую гирю, оглядели смазанное салом донышко.

– Грунт – ил! – доложили.

– Ваше благородие! – подбежал к Броневскому рассыльный. – Вас к себе требует господин капитан!

Развозов сидел в кресле. Мундир был расстегнут. Командир явно отдыхал после сытного обеда. Рукой показал мичману на стул.

– Надо высадить на берег партию! Ты во главе! – сказал он, когда Броневский присел на край стула. – Впрочем, все, как всегда!

– Готов! – коротко мотнул головой лейтенант, в горле его сразу стало до противного сухо. – Когда высаживаться?

– Немедля! На берегу вас должны встретить греки-проводники. Если нарветесь на турецкий отряд, сразу же отходите к шлюпке, а мы вас прикроем пушками. Геройствовать не надо, и людей береги. Где-то здесь, помнится, обитали твои любимые Ахилл с Тезеем, так что места почти знакомые!

Поднявшийся на шканцы, Развозов разглядывал в трубу прибрежные холмы. Броневский сбегал переодеться в походное платье, за шпагой и пистолетами.

– Найдешь греческих старейшин, договорись о закупке продовольствия, – крикнул вдогон старший офицер.

– Разрешите с вами! – вынырнул из люка верный Трофимов.

– Давай!

– Весла в уключины! – скомандовал, спрыгнув в шлюпку, Броневский.

– Куды плывем? – поинтересовались гребцы, весла в уключины вставляя.

– На могилу к Тезею! – натужно рассмеялся им в ответ мичман, хотя шутить в этот момент ему нисколько не хотелось.

Матросы переглянулись: может, шутит, а может, и блажь барская, поди разбери!

– Весла на воду! – велел лейтенант.