Афонское свидетельство

В разуме, которым человек наделен от Бога, есть некое начало природного знания, которое помогает нам отличать добро от зла. Это свойство не утратилось после грехопадения, но благодаря ему человек может постигать смысл своего существования, а также назначение всего сотворенного и таким образом обрести веру. Если человек не развратится ложными теориями потерявших ум людей и пойдет правым путем веры к Создателю Богу, то, по мере того как он будет стараться соблюдать заповеди, в его душе начнет рождаться страх Божий.

Страх этот – плод Божественной благодати. Он является неким отражением веры. Речь здесь не идет о психологическом страхе. Страх Божий также не имеет ничего общего с трусостью и предубеждением. Он, единственный в своем роде, может иметь различные проявления, которые мы и попытаемся описать. Основание страха Божия – это вера в Бога. Стараясь жить по вере, мы открываем в себе ужасающее противление и отступничество, которыми предаем Отеческую любовь. Тот, кто имеет зрение своих грехов, получает силу страха Божия. Когда эта священная сила начинает действовать, тогда удаляется земной страх и все, что с ним связано. Живой пример страха Божия от начала века являли те подвижники, которые с дерзновением принимались за скорбные и тяжкие труды, чтобы соблюсти заповедь Божию, которую внушал им Божественный страх. Чтобы избежать соблазнов, они удалялись в пустыню (как и сейчас это случается) и пребывали там среди диких зверей и разбойников, среди лишений и непредвиденных опасностей, как говорит апостол Павел, «терпя недостатки, скорби, озлобления; те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли» (Евр. 11, 37–38).

Через это самоумерщвление, которое выше человеческого понимания, они свободно получили плод Божественного страха – блаженный плач, вызванный чувством удаленности от возлюбленного Бога. Как может чувственный мир себялюбия и безверия понять причину, по которой боголюбцы презирают все мирское и рыдают, как матери над могилами своих возлюбленных детей? Насколько глубоки корни зла! Одними человеческими силами выкорчевать их невозможно. Те, кто не познал таинственного действия благодати, никогда не поймут до конца духа богобоязненных. У Бога нет лицеприятия. Благодать дается только тем, кто верит в Бога и предает себя всецело попечению Божию. От дара Божественной любви, подобно всходам, появляются слезы. Эти слезы снова умножают любовь, и если не прерывается это святое действо, то приходит упоение, как называет такое состояние авва Исаак Сирин. Это то упоение, от которого напоялись сонмы пророков и Апостолов, мучеников и всех тех, кого исчисляет великий Павел, говоря, что их не смогли отлучить от Христа «ни скорбь, ни теснота, ни гонение, ни голод, ни нагота, ни опасность, ни меч» (Рим. 8, 35); «ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь» (Рим. 8, 38–39). Таковые от всего сердца воспевали: «за Тебя умерщвляют нас всякий день, считают нас за овец, обреченных на заклание. Но все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас» (Рим. 8, 36–37).

«Что ты имеешь, чего бы не получил?» (1Кор. 4,7) Каждый дар благодати подобен языку пламени Божественной любви. Чтобы сердце было способно вместить это Божественное пламя, следует доказать на деле самоотвержение и долготерпение в различных искушениях, которые по сути дела преследуют одну цель – представить нас неверными перед возлюбленным Христом. Между дарами благодати и подвигом веры существует определенная связь. Те, кто следует путем заповедей Христовых, перерождаются, духовно преображаются. Это происходит со всеми не одинаково, но в соответствии с усердием каждого. Тех, кто сраспинается Иисусу Христу, Божественная благодать уподобляет Тому, Кого они любят. В этом заключается богословие Креста, и Павел воспевает Крест как свет Божественной любви.

Еще раз напоминаю о большом значении страха Божия как первооснове всего и фундаменте покаяния. Авва Исаак, шествовавший путем трезвения, говорит об этом следующее: «Страх Божий есть начало добродетели. Называют его также плодом веры, и зарождается он в сердце, когда ум человека отвращается мирской суеты, чтобы собрать свои мысли, блуждающие по сторонам…»[6].