Смерть и солнце не могут пристально взирать друг на друга.
Смерть не была бы так страшна, если бы в загробную жизнь можно было взять воспоминания.
Смерть превращает жизнь в судьбу.
Смерть страшнее, чем думают. Она помрачает свет, она задувает один за другим все светильники, так пестро и весело сверкающие вокруг нас; везде становится темно, но в сердце загорается свет, так делается светло, и многое, очень многое становится видно, чего раньше нельзя было видеть.
Смерть утешает — увы! — и заставляет жить. Она — цель жизни и единственная надежда, которая, как эликсир, нас бодрит, и опьяняет, и придает нам мужество идти своим путем до самого вечера нашего существования.
Смерть человека подобна угасанию огня: гаснет огонь — и прекращается свет; умирает человек — и его разум больше не познает. Эти два явления должны быть отождествлены в их единой сущности.
Смерть, конечно, большое несчастье, но все же не самое большое, если выбирать между ней и бессмертием.
Смерть, предупреждающая дряхлость, является более кстати, чем смерть, завершающая дряхлость.
Смерть столь отвратительна, что ни один из нас не в состоянии смотреть на ее приближение без ужаса.
Смотреть в глаза смерти, предвидеть ее приближение, не стараясь себя обмануть, оставаться верным себе до последней минуты, не ослабеть и не струсить — это дело сильного характера.
Совесть умирающих клевещет на прожитую ими жизнь.