Трижды преступна хищническая цивилизация, не ведающая ни жалости, ни любви к твари, но ищущая от твари лишь своей корысти, движимая не желанием помочь природе проявить сокрытую в ней культуру, но навязывающая насильственно и условно внешние формы и внешние цели.
Цивилизация – не удовлетворение потребностей, а их умножение.
Цивилизация – ужасное растение, которое не растет и не расцветает, пока его не польют слезами и кровью.
Цивилизация заключается не в большей или меньшей утонченности, но в сознании, общем для целого народа. И это сознание никогда не бывает утонченным. Наоборот, оно вполне здравое. Представлять цивилизацию творением элиты – значит отождествлять ее с культурой, меж тем как это совершенно разные вещи.
Цивилизация рождается стоиком и умирает эпикурейцем.
Цивилизация, основанная на принципе и идее повышенного мнения о себе, является гнилой с самого своего рождения.
Цивилизация: эскимосы получают теплые квартиры и должны работать, чтобы купить холодильник.
Цивилизованная дикость – самая худшая из всех дикостей.
Цивилизованное общество напоминает ребенка, который ко дню своего рождения получил слишком много игрушек.
Чем более цивилизованным становится образ жизни, тем более приближаются люди к тому, какими были они вначале. Наивысшей ступенью знания оказывается неведение, а вершиной искусства – природа и нравственная простота.
История
В России историю следует издавать в виде блокнота, в котором легко изъять любую страницу и заменить ее новой.
Все действительно всемирно-исторические события происходят дважды: первый раз в виде великой трагедии, во второй – в виде жалкого фарса.
Все слагается в историю, и все в ней разлагается.
Всемирная история – это всемирный суд.
Всемирная история есть сумма всего того, чего можно было бы избежать.
Всякий век должен довольствоваться своими талантами.
Единственный урок, который можно извлечь из истории, состоит в том, что люди не извлекают из истории никаких уроков.
Если человечество вдруг исчезнет, оно в самом деле убьет своих мертвецов.
Закономерность исторических явлений обратно пропорциональна их духовности.
Из борцов за свободу русского народа дольше всех сидел Илья Муромец.
Илиада, Платон, Марафонская битва, Моисей, Венера Медицейская, Страсбургский собор, Французская революция, Гегель, пароходы и так далее – все это отдельные удачные мысли в творческом сне Бога. Но настанет час, и Бог проснется, протрет заспанные глаза, усмехнется – и наш мир растает без следа.
Да он, пожалуй, и не существовал вовсе.
Истинно время придет, когда в тех дальних пределах
Согнутым плугом своим борозду прорезающий пахарь
Дротики в почве найдет, изъязвленные ржою шершавой,
Тяжкой мотыгой своей наткнется на шлемы пустые
И богатырским костям подивится в могиле разрытой.
Историк – это вспять обращенный пророк.
История – как мясной паштет: лучше не вглядываться, как его готовят.
История – поистине учебник разочарования. В ней действуют или плуты, или честные дураки.
История – продукт выделений желез миллиона историков.
История – ряд выдуманных событий по поводу действительно совершившихся.
История – собрание фактов, которых не должно было быть.
История – это квинтэссенция сплетни.
История – это наука о том, чего уже нет и не будет.
История – это союз между умершими, живыми и еще не родившимися.
История – это философия в примерах.
История мира – это биография великих людей.
История повторяется дважды – сначала в виде трагедии, потом в виде фарса.
История повторяется, потому что не хватает историков с фантазией.
История подобна гвоздю, на который можно повесить все, что угодно.
История России – это борьба невежества с несправедливостью.
История свободных народов – вот единственный предмет, достойный внимания историка. История народов, угнетенных деспотами, – это всего лишь сборник анекдотов.
История учит лишь тому, что она никогда ничему не научила народы.