То, что мы испытываем, когда бываем влюблены, быть может, есть нормальное состояние. Влюбленность указывает человеку, каким он должен быть.
Любовь уничтожает смерть и превращает ее в пустой призрак, она обращает жизнь из бессмыслицы в нечто осмысленное, из несчастья делает счастье.
Дружба может обойтись без любви; любовь без дружбы — нет.
Любовь питается не только чувствами, но и бифштексами.
Несомненен тот факт, что порой женщина и мужчина, едва взглянув друг на друга, мгновенно влюбляются. Рискованная штука эта любовь с первого взгляда, когда она еще не видела его чековой книжки, а он еще не видел ее в папильотках. Гем не менее, в жизни она случается.
Противоречия и несуразности заболевания, известного под названием любви, — дело такое же частное и персональное, как зубная щетка.
Когда любим мы сами, слово «любовь» — синоним самопожертвования и отречения. Когда любят соседи, живущие за стеной, это слово означает самомнение и нахальство.
Любовь похожа на песочные часы: чем полнее сердце, тем пустее голова.
Страсть — качество, характеризующееся любовью без познания.
Любовь — временное умопомешательство, излечиваемое браком или удалением пациента из болезнетворной обстановки. Недуг этот, подобно кариесу и многим другим, поражает лишь цивилизованные нации, живущие в условиях, далеких от естественных. Варварские же народы, дышащие свежим воздухом и потребляющие простую пищу, предохранены от него природным иммунитетом. Исход болезни бывает фатальным, но чаще не для больного, а для лекаря.
Созревание любви кажется самым быстрым, но на самом деле оно самое медленное. Ни один мужчина и ни одна женщина не знают, что такое настоящая любовь, пока не проживут в браке четверть века.
Сердце может прибавить ума, но ум не может прибавить сердца.
Религия оказала любви огромную услугу, объявив ее грехом.
Любовь важна не как одно из наших чувств, а как перенесение всего нашего жизненного интереса из себя в другое, как перестановка самого центра нашей личной жизни.
Любовь больше, чем разумное сознание, но без него она не могла бы действовать как внутренняя спасительная сила, возвышающая, а не упраздняющая индивидуальность.
Конечно, прежде всего любовь есть факт природы (или дар Божий), независимо от нас возникающий естественный процесс; но отсюда не следует, чтобы мы не могли и не должны были сознательно к нему относиться и самодеятельно направлять этот естественный процесс к высшим целям.
В мире зла, глупостей, уверенности и сомнений, называемых существованием, есть одна вещь, для которой еще стоит жить и которая, несомненно, сильна, как смерть: это — любовь.
Любовь безмолвна, бесконечно застенчива, бесконечно лична и исключительна.
Самое глупое и бесполезное — говорить влюбленному, что «предмет» его нехорош, потому что суть влюбления и заключается в неспособности увидеть, что предмет нехорош.
Совершенно не бывает человека, обойденного любовью; и самый некрасивый, наконец, очень злой или безнравственный имеет свою пору любви, свой удел в любви.
Только влюбленный имеет право на звание человека.
Любовь — это пелена между двумя влюбленными.
Любовь, которая ищет что-либо помимо раскрытия своей собственной тайны, это не любовь, а расставленные сети, в которые уловляется лишь бесполезное.
Любовь, которая боится препятствий, — это не любовь.