Читаем Афоризмы старого Китая полностью

Первоначальный вариант данной антологии был составлен в XV веке японским наставником чань Тоё Эйтё и носил название «Книга изречений» (Кю дзо си). Он включал в себя около пяти тысяч сентенций, извлеченных из буддийских сутр, наследия китайских учителей чань, а также конфуцианских и даосских книг и стихов китайских поэтов. Эти сентенции были сгруппированы по числу составлявших их иероглифов, начиная с односложных слов. Антология Тоё Эйтё в несколько расширенном виде была впервые напечатана в 1688 году под ее современным названием «Лес чаньских изречений» (Дзэнрин кюсю). С тех пор она стала одним из самых популярных в Японии компендиумов чань.

Перевод осуществлен по изданию: Дзэнрин кюсю/ Ред. и ком. Сибаямы Дзэнкэйя. Киото, 1952.

Изречения в одно слово

А!

Хэ!

Есть!

Оставь! Хватит!

Нет! Вышло!

Иди! Вернись!

Изречения в два слова

Как это?

Смотришь ли?

Нет меня.

Все забыто.

Изречения в три слова

Один, два, три!

Вор знает вора.

Одна пара глаз.

Один аромат чань.

Иди выпей чаю.

Смотри под ноги.

Не думай попусту.

Большая куча земли.

Вот это человек!

Раз взглянул и увидел.

Изречения в четыре слова

Отец и сын одной семьи.

Покоен сердцем, претворяет судьбу.

В словах есть эхо.

Дождь моет, ветер полирует.

Настоящий человек без положения.

Много лекарств — болезнь обострится,

Глупо упрямый — упрямо глуп.

Раздувай огонь по ветру.

Увидел зайца, пускай сокола.

Сиди спокойно, пей чай.

Всякое место достойно уважения.

У разбойника пустое сердце.

Многословные изречения

Один нож с двух краев режет.

Где рыба проплывет, там вода мутнеет.

Сидя в колодце, глядеть на небо.

Кто ищет человека, тот нарушает запрет на передви жение по ночам.

Когда приходит вода, появляются дамбы.

Прячься сам, но показывай свою тень.

Большая яшма не поддается обработке.

Разводить руками воду, чтобы найти волну. *

Один слепец соберет вокруг себя множество слепых.

Одно тело занимает весь мир.

Чистая луна не отбрасывает тени.

Слова правды проникновенны и холодны, как вода.

Горсть снега в раскаленной печи.

Когда в горах холодает, цветы расцветают.

В мертвой воде не прячутся драконы.

Тот, кто грустит, знает, как длинны ночи.

Настоящая яшма очень заметна в грязи.

Каменные истуканы друг другу шепчут на ухо.

В котле с кипящей водой нет холодного места.

Лягушка хоть и прыгуча, а из корзины не выпрыгнет.

В хорошем разговоре не все говорится.

Искусный мастер не оставляет следов.

Что невыразимо в словах, неистощимо в действии.

Зачерпни воду, и луна будет в твоей руке. Прикоснись к цветам, и их аромат пропитает твою одежду.

Когда ищешь огонь, находишь его вместе с дымом. Когда зачерпываешь воду из колодца, уносишь с собой луну.

Кто знает о том, что далеко за туманными волнами есть прекрасный мир мечты?

Десять лет я не мог найти дорогу назад, а теперь позабыл, откуда пришел.

Журчанье ручья слышнее в ночи. Краски гор ярче на закате.

Там, куда не проникают ни свет, ни мрак, повсюду один прекрасный вид.

Я полностью сбросил свою кожу. Осталось одно подлинное естество.

Встречаюсь с ним, но не знаю, кто он. Говорю с ним, но не знаю его имени.

Прямые речи лучше покрасневшего лица.

Сердитый кулак не бьет по улыбающемуся лицу.

На флейте, не имеющей отверстий, играть всего труднее.

Три человека удостоверяют, что черепаха — это черепаха[89].

Густой туман не скроет благоухания цветов.

Хороший торговец прячет свои богатства и кажется нищим.

Тот, кто думает, что обладает сиятельной мудростью, едет впереди осла и позади лошади.

Сверху — ни куска черепицы, чтобы прикрыть голову. Снизу — ни вершка земли, чтобы поставить ногу.

Стоит устам разомкнуться — и речь погибает. Стоит разуму устремиться к пониманию — и мысль умирает.

Если добрый человек проповедует ложное учение, оно становится истинным. Если дурной человек проповедует истинное учение, оно становится ложным.

Солнце и луна не могут осветить это полностью. Небо и земля не могут покрыть это целиком.

Охотящийся за оленем не видит горы. Охочий до золота не видит людей.

Небожителям, разбрасывающим цветы[90], некуда идти. Неверующим, собирающимся потешить свое любопытство, не на что смотреть.

Слива в прошлом году, ива в нынешнем: их краски и ароматы все те же, что и в старину.

У края небес встает солнце и заходит луна. За перилами террасы горы глубоки и воды холодны.

Перейти на страницу:

Все книги серии Китайская классика: новые переводы, новый взгляд

Похожие книги

Философия
Философия

Доступно и четко излагаются основные положения системы философского знания, раскрываются мировоззренческое, теоретическое и методологическое значение философии, основные исторические этапы и направления ее развития от античности до наших дней. Отдельные разделы посвящены основам философского понимания мира, социальной философии (предмет, история и анализ основных вопросов общественного развития), а также философской антропологии. По сравнению с первым изданием (М.: Юристъ. 1997) включена глава, раскрывающая реакцию так называемого нового идеализма на классическую немецкую философию и позитивизм, расширены главы, в которых излагаются актуальные проблемы современной философской мысли, философские вопросы информатики, а также современные проблемы философской антропологии.Адресован студентам и аспирантам вузов и научных учреждений.2-е издание, исправленное и дополненное.

Владимир Николаевич Лавриненко

Философия / Образование и наука
Философия символических форм. Том 1. Язык
Философия символических форм. Том 1. Язык

Э. Кассирер (1874–1945) — немецкий философ — неокантианец. Его главным трудом стала «Философия символических форм» (1923–1929). Это выдающееся философское произведение представляет собой ряд взаимосвязанных исторических и систематических исследований, посвященных языку, мифу, религии и научному познанию, которые продолжают и развивают основные идеи предшествующих работ Кассирера. Общим понятием для него становится уже не «познание», а «дух», отождествляемый с «духовной культурой» и «культурой» в целом в противоположность «природе». Средство, с помощью которого происходит всякое оформление духа, Кассирер находит в знаке, символе, или «символической форме». В «символической функции», полагает Кассирер, открывается сама сущность человеческого сознания — его способность существовать через синтез противоположностей.Смысл исторического процесса Кассирер видит в «самоосвобождении человека», задачу же философии культуры — в выявлении инвариантных структур, остающихся неизменными в ходе исторического развития.

Эрнст Кассирер

Культурология / Философия / Образование и наука