Африка грёз и действительности (Том 1)

На каждом углу можно увидеть красные киоски, торгующие этим напитком, который появился в Египте во время последней войны вместе с английскими и новозеландскими солдатами и американскими предпринимателями, выполнявшими тогда функции организаторов разведывательной службы. Продавцы этого универсального коричневого напитка протискиваются между пешеходами с жестяными ведрами, полными бутылок и льда, жонглируя запотевшими стаканами. На подножках переполненных трамваев висят египетские мальчишки в длинных галабеях и выкрикивают свое бесконечное «кука-кулааа…». Они постепенно вытесняют с улиц египетских продавцов местного лимонада и пива, получая за целый день труда лишь несколько жалких пиастров. Между тем американские акционеры вместе с крупными промышленниками удовлетворенно потирают руки, ибо Египет был первой страной на африканском континенте, куда проникла их «кока-колонизация», после того как она прочно обосновалась на четырех остальных материках земного шара.

Облик Александрии напоминает Нептуна, владыку морей. Порт живет шумной, вечно беспокойной и торопливой жизнью, составляющей несколько странный контраст с невозмутимым спокойствием, царящим за его воротами. Александрия — это самый оживленный порт Африки. У его причалов можно увидеть пеструю картину: флаги всех стран мира, представителей всех рас и самые разнообразные товары. Высокая плата за хранение грузов на складах и еще более высокие неустойки за задержку и простой — вот та невидимая дирижерская палочка, которая регулирует быстрый ритм портового муравейника.

Днем и ночью прибывают сюда все новые и новые суда: американские — с грузом машинного оборудования, чилийские — с селитрой, польские — за хлопком. Гигантские подъемные краны разгружают из трюма одного из судов сорокатонные пассажирские вагоны, которые всего за несколько недель до этого отбивали монотонный ритм по рельсам, увозившим их от родного завода к какому-нибудь из английских портов. Стенки их еще пахнут свежей краской. А рядом портовые рабочие осторожно освобождают из объятий крановых цепей огромные плиты итальянского мрамора, которые через некоторое время заблестят на одном из александрийских или каирских бульваров.

На причалах растут и исчезают громадные кучи строительного железа и траверс, горы мешков с цементом, километры труб для оросительных сооружений и плотины на Ниле, строительный лес, облицовочные материалы, тысячи плоских ящиков с оконным стеклом. В гигантские ящики, превосходящие размерами железнодорожные вагоны, упакованы гидротурбины, электромоторы и судовые агрегаты.

Египет сильно разбогател во время войны. Он стал кредитором Англии, платил своим поставщикам твердой валютой, широко открыв свои двери иностранным товарам, необходимым для промышленного строительства.

Александрийский порт и кипучая жизнь у его причалов могли бы многому научить всех тех, кто отправляет свои товары за границу. Нас ужаснуло, как небрежно зачастую упаковываются товары. Из разорванных мешков текут потоки зерна. Египетские портовые рабочие сгребают в кучу муку и пыль, потому что иностранные экспортеры забыли про ту цепь рук, кранов и транспортных средств, через которую должен пройти их товар. Валяются поломанные плиты асбеста. Стоят разбитые ящики со стеклом, слишком тонкие стенки которых не могли спасти стекло, несмотря на надписи на многих языках, предупреждающие о легко бьющемся товаре. В хрупкие ящики из тонких дощечек без необходимых креплений были упакованы отполированные до блеска автомобили. Огромные ящики были смяты, как спичечные коробки, и через многочисленные трещины можно было увидеть и машины, и вмятины на них. Экспортеры снова забыли о том, что ящики кладут один на другой как в трюмах кораблей, так и на таможнях. Вечная качка на море довершает дело, и в результате нагромождаются горы переписки между страховыми обществами, транспортными компаниями и потерпевшими. Мы видели партии фанеры из редких сортов бразильской древесины, от которой остались лишь кучи ненужных отбросов только потому, что хозяин производства хотел сэкономить на упаковке. Душа болела при виде смятых тюков дорогой меловой бумаги, которая превратилась в ничего не стоящий брак только из-за неряшливости или неопытности заморского экспортера.

Мы покинули Александрийский порт, но в наших ушах еще долго раздавалось гудение пароходных сирен и нескончаемое монотонное скандирование арабских рабочих, которые подбадривали себя, поднимая громадные тяжести:

«Маши, маши, маши…»

Волшебное слово, преодолевающее законы тяготения…

Угрожаемое положение А, Б, В

Над Александрийским портом уже давно нет сети тросов, на которых во время войны укреплялись аэростаты заграждения, охранявшие эту ахиллесову пяту воюющих армий от неприятельских налетов. С роскошной набережной Корниш, как и с портовых причалов на противоположном конце города, исчезли все зенитные батареи. Ушли из Александрии и английские войска. Их переместили немного подальше — в «выделенную» для них зону около Суэца.