Африка грёз и действительности (Том 2)

Большинство эфиопов, которых мы видели на городских улицах, носят тропические шлемы даже вечером, когда светят одни только уличные фонари. Они стоят кучками вокруг репродукторов и заслушиваются ритмичными мелодиями своих народных песен и танцев. Столичное радиовещание заботится о развлечениях и информации для масс беднейшего населения, которое не может себе позволить посещения кино. Радиовещание обычно производится только в вечерние часы и транслируется в центре города через недавно проведенную сеть уличных репродукторов. Каждый вечер толпы эфиопов с сосредоточенными лицами поглощают все, что им преподносит это чудо современной техники.

Перед зданием Национального банка Эфиопии и перед важнейшими учреждениями днем и ночью дежурят солдаты со штыками и заряженными винтовками. Они расхаживают с равномерностью маятника на расстоянии 10–15 метров от входа. Очевидно, у них для этого имеются веские основания, и время от времени им случается пускать оружие в ход. Об этом свидетельствуют виселицы, установленные на главных площадях Аддис-Абебы. Тела казненных остаются висеть три дня и три ночи — для устрашения. Мы собственными глазами видели такую виселицу по дороге из центра города к рынку. Это «воспитательная мера», вполне соответствующая феодальному строю Эфиопии.

За несколько дней до нашего отъезда из Аддис-Абебы мы услышали от своих земляков, что ночью под зданием Национального банка Эфиопии охрана задержала нескольких грабителей, причем нам об этом рассказали так, между прочим, как о чем-то весьма обычном. Грабители выбрали очень оригинальный способ нападения. Из подвала дома на противоположной стороне улицы они прорыли туннель, но их накрыли в последнюю ночь, когда они уже подобрались к подвалам банка…

Как выбраться из Эфиопии?

Когда мы по приезде в Аддис-Абебу начали собирать сведения о состоянии дорог, ведущих на юг, через Мегу и Моиале в Кению, все на нас смотрели с большим удивлением. Все данные сводились к тому, что дороги совершенно непроходимы. Шоссе, короткий отрезок которого был закончен в период итальянской оккупации, было оставлено на произвол судьбы, мосты, сломанные во время войны, никто не позаботился отремонтировать. Сильно пересеченная местность, на которой большие участки дороги были смыты тропическими ливнями, представляла непреодолимое препятствие для автомобилистов, пытавшихся проехать по бездорожью.

В конце концов нам посоветовали обратиться к командованию британской военной миссии в Эфиопии, ибо только оно располагало достоверной информацией. Туда же направили нас и в эфиопском министерстве общественных работ. Самый факт, что в суверенном государстве нам пришлось обращаться к иностранным «советникам» с вопросом, касающимся одной из самых важных стратегических проблем государства, красноречиво свидетельствовали о действительном положении дел в Эфиопии.

Начальник транспортного отдела подтвердил нам, что последней колонне автомобилей повышенной проходимости удалось проехать через южный участок более года назад.

— С тех пор там никто не проезжал, — сказал английский полковник. — Настоятельно предупреждаю вас не делать попытки проехать в этом направлении, никто не возьмет на себя ответственности за вас. Если вы даже решитесь рискнуть машиной, то на всем пути не сможете пополнить запаса горючего…

Итак, перед нами неожиданно встал вопрос, как нам выбраться из Эфиопии. Водители тяжелых грузовых машин, которых мы разыскали в итальянских мастерских, подтвердили имевшиеся у нас сведения: ни один грузовик не отважится ехать на юг, потому что там нет никаких дорог. Товары доставляются в эти районы только на верблюдах или мулах.

Короткое совещание с несколькими знатоками Эфиопских дорог и с картами.

Горное шоссе, ведущее на северо-запад к Гондару, обрывается, не доходя до суданской границы. Другая дорога на восток через Лекемти точно так же не была достроена, и никто не мог дать нам о ней достоверных сведений. От предложения погрузить машину в вагон единственной железной дороги в Эфиопии, ведущей из Аддис-Абебы во Французское Сомали, а оттуда переправиться на пароходе в Кению мы категорически отказались как по соображениям материального порядка, так и потому, что это означало бы отказ от намерения проехать через всю Африку по суше. Мы утратили бы с таким трудом завоеванное первенство в преодолении Нубийской пустыни, капитулировав перед этим неожиданным препятствием.

Оставались, значит, две возможности: либо вернуться через Асмару в Хартум, отстоящий на 2200 километров, а оттуда продолжать путешествие по Южному Судану до Уганды, то есть проделать еще 3000 километров, либо сделать крюк через Британское и бывшее Итальянское Сомали до Найроби, что составляет 3300 километров.