Африка грёз и действительности (Том 2)

На рассвете начался последний этап нашего пути в Кению. И сразу же мы наткнулись на первые залитые водой обширные участки дороги. Маленькие лужи мы проскакивали, а большие приходилось объезжать, сворачивая с дороги в буш. Очень жалко было машину, которая уже столько раз выручала нас в самых тяжелых условиях. Она продиралась сквозь колючие кустарники, и шины стойко сопротивлялись острым шипам. С самого утра солнце палило нещадно. В 8 часов термометр показывал 30 градусов в тени, и с каждым часом температура поднималась. В буше и на дороге часто попадались кучки побелевших костей — следы львиных пиршеств. Все больше сухих мест на дороге, многие километры шины шуршат по песку, и спидометр все быстрей отсчитывает пройденные километры.

В полдень у дороги появилась табличка с двумя направленными в разные стороны стрелками и лаконичной надписью: «Кения — Сомали». Переезжаем еще одну границу, на этот раз уже девятнадцатую. Впервые мы не видим ни пограничной стражи, ни полицейской будки, ни даже традиционного шлагбаума, хотя мы пересекаем границу двух колоний с совершенно различными формами управления. Живо представляем себе, с каким восторгом приветствовали бы такой переход границы автомобилисты в разорванной на куски Европе. Вдоль дороги снова появляются термитные небоскребы. Но в основном кругом однообразно ровный буш. Усталость угнетает, ничто нас не занимает, кроме дороги и спидометра.

Вскоре после полудня неожиданно вновь въезжаем на заболоченный участок дороги, на этот раз такой же обширный, как за лагерем Айда. Выключаем мотор и ищем объезд. Майор со своим «фордом» отстал от нас; возможно, обедает. С километр продираемся через кустарники у края дороги. Возвращаемся ни с чем: среди кустарников поросли молодых деревьев, и среди них много заболоченных мест. Между тем подъехал майор, который исследует местность по другую сторону дороги. Он решает проехать через буш. Опять его мотор ревет на высоких оборотах, нам слышен треск кустарников, над бушем иногда появляется брезентовый верх грузовика. Через несколько минут машина, буквально перескочив через ров шириной в четверть метра, вынырнула далеко впереди на дороге.

Нам ничего другого не остается, как последовать за ними, хоть душа и болит за машину. Раздумывать некогда. Перед нами еще сотни километров пути, и кто знает, что нас ожидает. «Татра» застревает при переезде через высокую песчаную насыпь у шоссе, мы ее освобождаем и, наконец, по колее, проложенной машиной майора, снова выбираемся на дорогу. Нам сильно помогли кустарники, поваленные стальными траверсами «форда». Мы проехали, как по слоновьей тропе.

Пока «форд» опять отсиживается в глубокой грязи, которую нам посчастливилось благополучно миновать, мы отдыхаем на дороге.

Усталость и от дороги и от малярии сказывается все сильней. Солнце печет невыносимо. Оно висит прямо над головой, влажный воздух, как слой изоляции, окутывает болота, от которых поднимаются испарения.

Эта насыщенная влагой атмосфера гораздо тягостней, чем сухой зной. Мы тщетно пытаемся укрыться от солнца в буше. Под редкими ветвями пищат комары, а земля пропитана влагой. Термометр показывает 59 градусов по Цельсию в тени — самую высокую температуру, которую мы наблюдали в Африке за все время. В конце концов мы укладываемся под задними крыльями машины, чтобы хоть головы спрятать от солнечных лучей. Лежа посреди грязной дороги, так что головы находятся всего в нескольких дециметрах от раскаленного картера и глушителя, мы все-таки чувствуем себя лучше, чем в тропических шлемах под солнцем, где не ощущается ни малейшего дуновения ветра.

Впереди на дороге поблескивают лужи — верный признак предстоящих нам новых тяжких часов борьбы.

Ванна среди дороги

Отряд майора до сих пор все еще борется с бездонным болотом под «фордом», а сам майор набирается сил, отдыхая возле своей машины. Отдохнув немного, мы осторожно выезжаем, чтобы попытаться проскочить опасный участок. Шоссе затоплено во всю ширину. Вода стоит глубокая, и под ее поверхностью скрываются рытвины и ямы, наполненные грязью. Проехать невозможно.

— Мирек, попробуй осмотреть буш справа, а я пойду влево, надо где-нибудь найти грунт покрепче, а то мы отсюда не выберемся.

— Если найду проезд, выстрелю три раза. Встречаемся здесь у машины.

Долго бродим колючими кустарниками по глубоким лужам. Ноги проваливаются в трясину, а мы уже не обращаем внимания ни на противный комариный писк, ни на укусы. Ноги будто свинцом налиты, пропитанные потом рубашки липнут к телу, голова кружится, мысли перепутались от усталости, притупились от оранжерейной жары, выжжены палящим солнцем.

Мы прощупали километр буша по обе стороны затопленной дороги. Всего один километр, а чувствуем себя так, будто боролись с бушем несколько дней.

— Нашел?

— Ничего.

— Серединой дороги мы, конечно, не проедем. Что если попытаться пробраться по краю, возле рва?

— Удержишь машину?

— Попробую.