Африка грёз и действительности (Том 2)

Самбонанга, проводник экспедиции, осторожно сбросил свою ношу с головы и подал остальным носильщикам сигнал к отдыху. Мы наблюдали за этими мускулистыми, улыбающимися детьми Африки и восхищались их силой и выдержкой. Объемистые тяжелые тюки со снаряжением и припасами, рассчитанными на целую неделю, раскачивались у них на головах. Только по временам, пролезая под ветвями деревьев или перебираясь через поваленные стволы, они придерживали одной рукой тяжелый груз. Носильщики шагали под своей чудовищной ношей легко, почти танцуя, и громко разговаривали. Теперь они сидели, дружно беседуя, на краю леса и доставали завернутое в банановые листья любимое блюдо из кукурузы. В продолжение всего пути мы не видели, чтобы они несли поклажу в руках. Единственное исключение сделал Киматаре — брат Самбонанги — для большой керосиновой лампы, которую ему пришлось нести в руке после того, как он много раз безуспешно пытался уравновесить ее на голове. Услужливый Самбонанга несколько раз предлагал нам понести съемочную камеру, шестнадцатимиллиметровый аппарат марки Пайяр. Хотя на ее футляре из верблюжьей кожи была очень удобная петля, он все же положил камеру на голову, как мы его ни убеждали в том, что это наименее удобный способ переноски. Он очень огорчился, когда мы забрали у него камеру. Но мы боялись за ее судьбу и к тому же должны были всегда иметь ее под рукой.

После получасового привала мы вступили в девственный лес.

Мы впервые увидели настоящий африканский девственный лес, недоступный человеку. Лишь одна узенькая тропка вилась через туннель, образуемый гигантскими стволами, сплетением лиан и высокой травой. Солнечный свет померк. Под буйной тропической растительностью царил полумрак. Лишь кое-где мелькали клинышки синего неба. С ветвей свисали клочья сухих лишайников и лиан. Слышно было, как падают вниз в долину каскады воды. Нарастал шум горного потока. Прозрачная струя, как серебряная лента, выбегала из-под мха. Так хотелось прильнуть к ней губами, но железный закон запрещал останавливаться в пути и пить воду: надо было только упорно подниматься вверх…

После часового перехода лесом вокруг нас снова посветлело и открылся вид на заросшие травой альпийские луга, сбегающие по склонам. Пестрый ковер ярких цветов. Серебристые кустики африканских лимонно-желтых бессмертников, высокие лобелии, лазурные цветы которых выглядывали из-под листьев. А на горизонте, как бы окруженный цветами, вдруг возник перед нами конус Килиманджаро, на несколько минут сбросивший свою облачную мантию. Он был так же прекрасен, как и утром, на сей раз обрамленный с одной стороны густым тропическим лесом, а с другой — цепочкой носильщиков с поклажей на головах. С криком выбежало на просеку стадо павианов и через мгновение скрылось в густом лесу.

Неожиданно Самбонанга остановился:

— Следы слона, бвана, может быть, увидим слонов, здесь их много…

Огромные круглые следы в мягкой молодой поросли указывали на то, что слоны проходили здесь недавно, возможно сегодня утром. Стебельки травы лежали примятые к земле, только несколько веточек покрепче сумели выпрямиться. Недалеко лежал свежий помет.

Позже мы услышали, как вдалеке трубили слоны; но все тише становились эти звуки, пока совсем не замолкли…

Около двух часов пополудни показалась первая хижина, «Приют Бисмарка», построенная в густой зелени, перевитой лианами. Мы ей откровенно обрадовались, так как поднялись уже на 1200 метров по трудному пути во влажной и жаркой атмосфере. Глубоко в долине над кофейными и чайными плантациями и лиственными лесами плыли тучи, вдали блестело на солнце озеро Чала, окруженное крутыми белыми берегами. Справа, на дне удлиненной долины среди зелени виднелись красные крыши Марангу, откуда мы вышли утром.

Отдых, приготовление пищи, осмотр окрестностей, составление плана на завтра.

А затем — первая ночь на Килиманджаро.

Над нашими головами раскинулся темный бархатный шатер экваториального неба, затканный тысячами Звезд. Из соседней хижины, где устроились носильщики, доносится приглушенный успокоительный ритм вечерней молитвы. Вначале черные христиане просят небо даровать им защиту и благополучное возвращение. После них негры-идолопоклонники взывают к богам своего племени монотонными напевами предков.

Град над «Приютом Питерса»

Солнце уже высоко поднялось, когда в хижине раздался голос Самбонанги:

— Чай, бвана, чай, мемсаб…[31]

В первые минуты ноги кажутся пудовыми, но освежающее купанье в ледяной воде ручья возвращает нам силы. Наскоро позавтракав, мы быстро собрались, сделали несколько снимков местности и через час после подъема были уже опять в пути. Новый участок девственного леса на крутых склонах. Мы спотыкаемся о разветвленные корни деревьев на тропинке, в самых крутых местах приходится держаться за свисающие лианы или ползти на четвереньках.