Африка грёз и действительности (Том 2)

Второй, более короткий объезд к западу от основной магистрали был затоплен в верхнем течении реки Кафуэ. Нам казалось, что мы сидим над шахматной доской и что в этот момент Африка объявляет нам окончательный мат — решающий шах и мат нашему намерению проехать через всю Африку на колесах своей машины. Мы вспомнили напряженные дни в Нубийской пустыне, когда мы, стиснув зубы и страдая от жажды, продолжали путь, только чтобы не пришлось погрузить «татру» на речной пароход. В нашей памяти возникли также слова английского военного губернатора в Могадишо, который советовал нам объехать превратившийся в болото район экватора на пароходе до Момбасы, Мы теряли сознание при 59 градусах в тени с малярийной инфекцией в крови, но доехали по суше до Найроби.

А вот перед рекой Кафуэ, до той поры нам совершенно неизвестной, через которую ежедневно переезжают автомобили самых различных марок, так как на ней имеются мост и две переправы, перед этой рекой мы вынуждены были капитулировать. Больше того, мы вынуждены были бороться за место в вагоне, который доставил бы нас в последнюю минуту на другой берег.

Да, собственно говоря, это не было таким полным поражением, как показалось нам в первый момент. Ведь дело заключалось только в способах переправы через реку. До тех пор, пока она держалась в берегах, для переправы было достаточно моторного парома. Но река разлилась, следовательно, вместо парома мы должны использовать железнодорожный вагон, который выбросит нас сразу же за рекой точно так же, как это сделал бы паром. Ведь эти 14–15 километров между станциями Лусака и Мазабука никак нельзя сравнить с 980 километрами Северной пустыни или с 1600 километрами пути между Могадишо, Найроби и Момбасой. Там речь шла об отрезках пути, которые «татра» могла пройти только благодаря своему техническому совершенству. Там речь шла о первенстве и об испытании на износ. А на реке Кафуэ мы просто заменяем один способ переправы другим, который позволит нам преодолеть ширь разлившейся реки. Это была переправа через одну из многочисленных рек, и нельзя было требовать от «татры», чтобы она бросалась в них стремглав и переплывала на другой берег. На всех глубоких реках, встречавшихся нам до Кафуэ и после нее, мы могли полагаться только на перевозчиков, независимо от того, были ли они в рваных шароварах и с багром в руке или на них были надеты форменные фуражки железнодорожников…

Мы решили не ждать. От Лусаки до Кафуэ нам оставалось точно 30 миль, или 48 километров. На развилке дорог за городом был вбит свежеобтесанный кол с надписью:

«Kafue pontoon out of action» «Паром через реку Кафуэ не работает».

По последним сообщениям, его снесло наводнением. Только за день до этого моторные лодки притащили его обратно. Второй паром исчез бесследно. Но даже и спасенный паром был бесполезен, так как на южном берегу шоссе местами было на целый метр залито водой.

Мы прибыли в Кафуэ как раз во-время.

— Утренний поезд мы еще пустим, — заверил нас начальник станции, — но вы поедете на собственный риск и страх! Трасса уже местами находится под водой, а мост… впрочем, you'll see, вы увидите сами. Мы выслали на трассу несколько сот рабочих. Они затыкают самые опасные дыры, чтобы вода не унесла шпал. Приезжайте с машиной вечером. Пока у меня вагонов нет, но думаю, что из Мазабуки прибудут платформы с автомобилями с юга. Well,[79] если они прибудут, я, может быть, смогу предоставить вам одну из них.

Мы вздохнули с облегчением. Несколькими минутами позднее приехал в новом «бьюике» директор английской кинокомпании «Гомон». Он получил вторую и последнюю платформу. Шлагбаум опустился уже за нами. Для автомобилистов, которые приедут позже, дорожное ведомство поставит рядом с табличкой «Паром через реку Кафуэ не работает» новый указатель. На нем будет лишь одно слово: «Мозамбик», а под надписью стрелка, показывающая на восток…

Медленно, еле двигаясь, въезжал следующим утром перегруженный состав в сверкающую водную гладь, из которой торчали островки кустов и деревьев. Куда ни глянешь, повсюду вода, вода и вода. Местами под ней исчезали и шпалы; колеса железнодорожных вагонов пробивали себе дорогу в воде. Рабочие расступались перед паровозом, стоя по колено в воде с лопатами и вилами для щебня в руках. Быть может, эти кучи гравия и щебня, доставляемые с юга специальными поездами, спасут положение или хоть оттянут наступление катастрофы на всех медных рудниках Северной Родезии и Конго, где ожидают поступления угля и кокса из южнородезийских шахт.

Мутные воды реки Кафуэ, в которой стоят затопленные деревья, задержались в нерешительности перед насыпью со шпалами, связанными двумя полосами стали, но все же медленно, с предательской настойчивостью вгрызались в это препятствие. По сообщениям, полученным прошедшей ночью, уровень воды поднялся за последние сутки еще на четыре сантиметра.