Африка грёз и действительности (Том 3)

Когда мы остановились перед гостиницей «Нил» в Хартуме, обросшие щетиной, запыленные, покрытые потом, нам казалось, что журналисты и собравшиеся зрители смотрят на нас, как на цареубийц, застигнутых с кинжалом в руке. Ведь мы представлялись им людьми, убившими старое представление о том, что автомобиль не может двигаться без воды. Они заглядывали в наш мотор, лазили под машину и под передний капот, забирались в автомобиль и искали радиатор. Машина без воды в Нубийской пустыне! Это выходило за рамки самой буйной фантазии!

Нам вспомнились конденсаторы, которыми пользуются некоторые водители, и самоварик «форд», провожавший нас по распоряжению египетских властей из Асуана в Вади-Хальфу. Вспомнилось нам и бесконечное ожидание, пока вода, закипающая в радиаторе, не утихомирится и не позволит «форду» проехать еще десяток километров до того, как пар снова вышибет пробку из радиатора. Невольно вспомнили мы и о различных «специалистах», которые на родине, в Чехословакии, злорадно усмехались, узнав, что «татра» поедет в тропики. Как бы нам хотелось, чтобы они очутились здесь, среди хартумских автомобилистов, или прокатились в убийственную жару по Нубийской пустыне в «татре», которую они так недооценивали, и пощупали кожух нашего мотора и радиатор «форда».

Переезд через Нубийскую пустыню был самым трудным испытанием на нагрузку, которому подверглась наша машина. Условия были суровые: свыше 1000 килограммов полезного груза; незначительная скорость на многочисленных отрезках пути, когда двигатель работал с особым напряжением; ежедневные высокие температуры воздуха над раскаленной землей; необычайно высокая нагрузка для сцепления при выезде из песчаных русел; острые камни, которые нельзя было объехать, потому что каменистые равнины тянулись на много километров; страшная перегрузка всей трансмиссии; микроскопически мелкий песок, проникавший через воздушный фильтр, оседавший в карбюраторе и грозивший источить цилиндры. И всему этому подверглась машина, от которой еще пахло свежей краской. Ее «пробный» пробег с запломбированным карбюратором составлял всего 200 километров, отделявших Александрию от Каира. Обкаточной трассой для нашей «татры» служила Нубийская пустыня.

Подробные сообщения о переезде через северную пустыню, заполнявшие первые полосы хартумских газет, убедительно доказывали, как высоко оценивала общественность Судана достижения чехословацкой автомашины, завоеванные в местности, которую специалисты до сих пор считают крепостью, недоступной для легкового автомобиля серийного производства. На улицах Хартума и арабского Омдурмана, расположенного на противоположном берегу Нила, нам часто приходилось с большим трудом пробиваться сквозь толпу любопытных, окружавших нашу «татру».

«Тайяра» (самолет) — так чаще всего называли там поставившую рекорд машину с четырьмя колесами и обтекаемой, как у самолета, формой, у которой мотор находился сзади и которая ездила без воды.

Средства пропаганды

На родине, перед отъездом, нас многие расспрашивали о том, как мы собираемся окрасить свою машину. Эти вопросы были явно навеяны книгам и различных путешественников, предпочитавших раскрашивать свою машину так, чтобы она напоминала макет чемодана, оклеенного ярлыками гостиниц. Так всем было видно, где эти автомобилисты побывали и какими путями они ездили.

Наш автомобиль должен был прежде всего служить образцом изделий чехословацкой промышленности. С кузовом, размалеванным пальмами, зверями и карикатурами и исцарапанным безвкусными надписями, мы не могли бы завоевать доверия серьезных и зачастую несколько консервативных импортных фирм и их клиентов. «Татра» прежде всего должна была стать демонстрационной машиной. Поэтому мы переодели ее в новое «платье», покрыв металлической краской серебристо-серого цвета, чтобы она поглощала как можно меньше солнечных лучей и чтобы температура воздуха в машине даже в тропических странах оставалась терпимой. В продолжение всего путешествия по Африке нам удалось сохранить эту краску, несмотря на покушения самозванных художников, порывавшихся на нашей машине увековечить плоды своего экзотического воображения или проставить на кузове свои автографы.

Такая окраска привела к интересным последствиям. Тысячи зевак и серьезно заинтересованных лиц ощупывали и обстукивали крылья «татры», чтобы убедиться, что весь кузов сделан из солидной стали и что с алюминием у него нет ничего общего, кроме цвета.