Африка. История и историки

Исторические представления являются важнейшим фактором развития национального самосознания, они оказывают влияние не только на способы репрезентации прошлого, но и на восприятие окружающей людей современной действительности. Это особенно было актуально для африканских интеллигентов Южной Африки конца XIX – первой трети XX в. Перед ними остро стоял вопрос самоидентификации, осмысления прошлого африканских народов Южной Африки и их места в истории. Формирование их мировоззрения происходило в условиях мощнейшего давления со стороны европейской цивилизации.

Само появление слоя африканских интеллигентов в качестве самостоятельной социальной группы было бы невозможно без усилий европейских миссионеров, без деятельности колониальной администрации, без тех возможностей, которые предоставляло колониальное общество. С другой стороны, африканские интеллигенты были плотью и кровью своего народа, они с детства впитали в себя его исторические предания, традиции и обычаи. В их творчестве переплетались представления, почерпнутые из европейской культуры и истории, и собственный исторический опыт. Произведения африканских интеллигентов сыграли важную роль в формировании коллективной исторической памяти африканцев, в осознании ими своего прошлого.

В отечественной историографии практически нет специальных работ, посвященных проблеме формирования исторических представлений африканских интеллигентов конца XIX – первой трети XX в. В силу определенных политических приоритетов и насаждения марксистской методологии в ее советском вульгарном варианте в недавнем прошлом нашей страны изучение взглядов «мелкобуржуазной» африканской интеллигенции не относилось к числу приоритетных тем. Основное внимание уделялось вопросам антиколониальной борьбы, изучению движения сопротивления режиму апартхейда в ЮАР, проблемам формирования классового самосознания и т. д. Редким исключением для нашей историографии стала работа А. Б. Давидсона «Южная Африка. Становление сил протеста. 1870–1924», в которой были представлены биографии первых африканских политических и общественных деятелей, дан анализ их политических взглядов и мировоззренческих установок[158]. Его же авторству принадлежит глава «Марксистское и национально-демократическое направления в южноафриканской историографии» в книге «Историческая наука в странах Африки»[159]. В 1990 г. вышло учебное пособие «Историография истории Африки», в котором также есть раздел, посвященный зарождению научной историографии в Южной Африке[160]. Вот, пожалуй, и все, что можно перечислить из работ отечественных авторов, в той или иной степени затрагивающих интересующие нас вопросы.

В зарубежной исторической науке изучение исторических представлений африканцев также не относится к числу приоритетных направлений исследований. В основном мы можем привести здесь литературоведческие и биографические работы, посвященные творчеству отдельных представителей африканской интеллигенции[161]. Лишь в последние годы стали появляться труды, посвященные вопросам формирования исторических представлений африканских интеллигентов и их влияния на развитие национального самосознания африканцев[162].

Таким образом, для исследователя все еще сохраняют актуальность следующие проблемы.

Каким образом происходило зарождение исторической традиции среди африканцев? Когда возникает потребность включения прошлого своего народа во всемирный исторический контекст? Как это сказалось на формировании национального самосознания африканцев?

У истоков

Первым из чернокожих южноафриканцев, кто стал активно выступать за изучение истории своего народа, был Тийо Сога. Его судьба достаточно показательна, чтобы составить представление о путях формирования новой европейски образованной африканской элиты. Тийо был сыном советника вождя ко́са[163]. Образование получил в миссионерской школе, учился в Шотландии и стал первым представителем коренного населения Южной Африки, получившим диплом европейского университета. Более того, во время учебы он познакомился с белой девушкой, ставшей в последующем его женой, – беспрецедентный поступок для того времени. Правда, если в Шотландии это не вызывало особых проблем, то в Южной Африке стало поводом для всевозможных кривотолков. На улицах Кейптауна все прохожие оборачивались и глазели на него с женой, а в Порт-Элизабет их появление просто остановило движение, и слышались крики – «Позор Шотландии!»[164]

Для современников-европейцев Тийо Сога представал воплощением того идеала, который провозглашался целью цивилизаторской миссии белого человека, – полное восприятие «туземцем» ценностей, привычек, обычаев и религии европейцев. Однако несмотря на то что Тийо Сога действительно приклонялся перед европейской культурой и видел в распространении христианства путь к спасению коренного населения Южной Африки, он стал провозвестником зарождения самосознания африканцев в совершенно новом качестве.